Айан вложил свой меч в ножны и поклонился незнакомцу.

– Спасибо за спасение наших жизней, Айрия. Мы у вас в долгу. Меня зовут Айан, а этот мальчик, прячущийся за деревом, – мой трусливый двоюродный брат Бхайрав, хотя сегодня он проявил таланты, о которых мы и не подозревали. А эта леди – наша сестра, Катьяни.

Незнакомец коротко кивнул. Он был высок и хорошо сложен – даже выше принцев, – и у него было строгое, красивое лицо с высокими скулами и длинными блестящими ресницами. На нем были одежды монаха или нищего, но он казался ненамного старше их. Его волнистые черные волосы были откинуты с лица, за исключением единственной упавшей на лоб пряди. С луком за спиной и мечом в руке он мог бы сойти за монаха-воина из одной из народных сказок, которые Катьяни читала в детстве.

Он посмотрел на Катьяни, оглядывая ее забрызганную кровью одежду, глубокую рану и татуировку на шее. Она уставилась на него в ответ, встревоженная его вниманием, хотя и не могла сказать почему. Возможно, из-за того, что он мог подумать о ее татуировке. Любой, кто обладал достаточной духовной силой, мог бы распознать в ней знак магической связи.

Или, возможно, все дело в том, что его взгляд был таким пристальным. Я вижу тебя, – читалось в нем. – Я знаю тебя.

Конечно, это было абсурдно, потому что она никогда в жизни не встречала этого мужчину. Она бы запомнила, будь это так.

Он первым отвел от нее взгляд.

– Вы должны убить лошадей, – сказал он спокойным глубоким голосом.

– Что? Почему? – пробормотала она. – Мы наверняка можем спасти их.

– Мы хотели подарить их гурукуле Ачарье Махавиры, – сказал Айан.

Бхайрав присоединился к ним. Его волосы были растрепаны, лицо в синяках, одежда порвана.

– Это очень хорошие лошади, – вмешался он. – Превосходного качества.

– Лошадей обратили, – произнес юноша так медленно, словно разговаривал с ребенком. – Яту выпивают их кровь и заменяют ее на жидкость из своего собственного организма, подчиняя своей воле.

Каким же будничным тоном он произнес эти страшные слова… Катьяни не могла оторвать от него взгляд.

– Что? – спросил Бхайрав, указывая дрожащим пальцем на необычайно спокойных животных. – Вы хотите сказать, что теперь они лошади яту?

– Да.

– Но если мы убьем лошадей, как мы доберемся до гурукулы? – спросил Айан.

Юноша бросил многозначительный взгляд на ноги Айана. Все было ясно без слов.

– Мы ни за что не успеем вовремя, – сказал Айан. – А нам говорили, что опаздывать нельзя. Нас наверняка накажут.

– Лучше добраться живым и невредимым, чем не добраться вообще, – сказала Катьяни, до которой наконец дошло, что нужно что-то сказать. Она заставила себя отвернуться от прекрасного незнакомца и вместо этого стала разглядывать лошадей. Они были неподвижны, словно статуи, а их глаза приобрели мутный красноватый оттенок. Она вспомнила, как они спокойно стояли, пока яту пили их кровь. Нормальные лошади сломали бы упряжь и сбежали. Нормальные лошади прямо сейчас щипали бы траву.

Во рту появился кислый привкус.

– Что ж, если с этим ничего не поделаешь, я избавлю их от страданий.

Отчасти она надеялась, что один из принцев предложит разделить с ней это ужасное бремя, но они, опечаленные, лишь опустили головы. И Айан, и Бхайрав любили лошадей, поэтому она их не винила. Но, черт возьми, ей они тоже нравились.

Но это уже были не лошади. Это были существа в форме лошадей, которые становились тем опаснее, чем дольше им позволялось жить.

Она схватила свой меч и, едва держась на ногах, подошла к животным. Катьяни ненавидела то, что собиралась сделать. Она отстегнула упряжку и велела принцам откатить карету назад. Даже для ее собственных ушей слова прозвучали необычайно глухо.