Мама поцеловала меня, и я ощутил, что она стала таять.

– Мама! – я начал хватать воздух руками. – Нет, нет, так мало времени прошло! Останься! – но она уже не слушала и продолжала таять.

Я взглянул на неё в последний раз, вытерев слёзы. Я понял, что время сказать «прощай» пришло. И цепляться за призраков больше не было необходимости.

– Я люблю тебя, мама! Я буду помнить тебя, обещаю! – её силуэт превратился в серую дымку, которая медленно растворялась при свете ночных далеких звёзд.

– Я люблю тебя, мой Лилиан! И я всегда буду рядом с тобой! – повторила она нежным шепотом, а я ощутил лёгкое прикосновение родных губ на щеке.

После дымка растворялась, как будто её и не было. Следом за ней лунная дорожка скрылась в стеклянной глади озера.

Некоторое время я молчал.

– Спасибо, морской дух. Ты мне очень помог! – после паузы сказал я.

– Я рад, что оказался полезен, – произнёс он в ответ так же спокойно и величественно. – Души ушедших – особенные духи, которым дорога обратно закрыта навсегда. Мы можем лишь приоткрыть тоненькую щель, через которую дух вернётся к нам на время, но оставить мы его не сможем, так как связь с миром душ у него уже неразрывна. Мы не способны разорвать её на своей стороне.

Я молчал, чувствуя, что этот короткий разговор дал мне много сил и ощущение внутренней свободы. Мама не страдает и не винит меня в своей смерти, ей спокойно, значит, и мне теперь полностью спокойно. Я закрыл потребность в прощании и смог отпустить матушку. Это ощущение радовало меня и одновременно печалило. И ещё я чувствовал сожаление: свой единственный шанс на желание увидеть мир цветным я упустил.

– Особенные люди способны на особенные, совершенно удивительные вещи, – ещё раз сказал мне морской дух. Больше я его не слышал.

– Спасибо, – прошептал я ещё раз.

Когда мы медленно пошли прочь от озера Желаний, я краем глаза увидел, как пингвины, дождавшись нашего ухода, шумно прыгнули в воду, резвясь и гогоча.

– Лилиан, это было невероятно, – осторожно начал граф на пути к обсерватории Сойи.

– Да, мистер Че, я попросил увидеть маму, это было мне просто необходимо, – я не знал, то ли я оправдывался, то ли пытался доказать правильность собственного выбора.

– Это прекрасная и светлая просьба, Лилиан, – совершенно без осуждения сказал мистер Че. – Помни только одну важную вещь: прошлое не должно стать настоящим и будущим. Прошлое – наш учитель, который может подсказать нам, как сделать настоящее и будущее лучше, чем оно должно быть, – граф подбадривающе приобнял меня. – Жаль, конечно, что ты так и не увидел цвета, тебе бы они точно понравились. Но ничего, мы найдём другой способ! А пока я буду тебе рассказывать о них, и мы вместе представим, как они могут выглядеть.

– Спасибо, мистер Че, – я улыбнулся. Я почувствовал, что больше не один.

Мы спешили навстречу Сойе. В Стране надежд и воспоминаний уже царила глубокая ночь. Вдалеке при свете луны сверкала огромная обсерватория старца. Она располагалась на плато высокой горы, уходящей в небо. Несколько зданий обтекаемой формы без углов соединялись между собой и тянулись к облакам острыми шпилями. Самая большая часть обсерватории была полукруглой. Её крыша показалась нам приоткрытой. Наверное, это сделано для того, чтобы рассматривать звёзды. К зданию вела извилистая дорожка. Вокруг обсерватории лежали огромные сугробы. Редкие деревья тоже стояли полностью покрытые снегом.

Внезапно луна скрылась за тяжёлыми тучами, которые под неожиданно возникшими сильными порывами ветра неслись вперёд. Они быстро закрыли собой весь небосвод. Обсерватория потонула в темноте. Я испугался, мгновенно схватившись за пальто мистера Че. Его лицо помрачнело. Ветер продолжал усиливаться, сгоняя со всех сторон снег. Начиналась пурга, дорога оказалась почти неразличима.