Усмехнувшись, смотрю на нее.

- Я знаю. Но от этого мне не менее больно. Представь, что твои предки решили развестись, заявив, что они не любили друг друга.

- Это вряд ли, - хмыкает она, складывая на груди руки. Нервничает, защищается. - Ты же знаешь, они очень простые, без этих заморочек. Я хотела сказать, - тут же быстро добавляет, поймав мой взгляд: - В Москве у людей другие ценности, и они живут иначе.

Я еще смотрю на нее, а потом спрашиваю:

- А как будем жить мы, Марин?

- В каком смысле? - хмурится она.

- В прямом. Мы женимся. Становимся семьей. На всю жизнь.

- И? Мы же не с бухты барахты женимся, как твои предки. Тогда было модно рано жениться, вот они и ошиблись… Но мы уже столько лет вместе.

- Да, - киваю ей. - Мы вместе много лет.

- Слушай, ты меня пугаешь, что с тобой вообще? - она подходит и берет мое лицо в свои ладони, заставляя смотреть ей в глаза. - Тебе нельзя расклеиваться, Дим. У тебя новая работа, которая требует внимательности и собранности. У нас свадьба скоро…

- А я хочу, - скидываю ее руки и отхожу в сторону. - Я хочу расклеиться. Нет, - мотаю головой. - Не расклеиться. Расслабиться. Выдохнуть. У меня такое ощущение, что я хрен знает сколько времени живу в напряге. Потому что постоянно должен оправдывать чьи-то ожидания. Начальников на работе, родителей, друзей, твои ожидания. У тебя же просто миллион ожиданий на мой счет!

- Что? - она сжимает плотно губы, начиная злиться. - Знаешь, Дим, это неблагодарно с твоей стороны говорить мне подобное. Я тащила нашу семью после института, когда ты не мог устроиться на толковую работу. Именно я все взяла в свои руки и нашла тебе подходящую должность…

- Подходящую для кого, Марин?

Она разглядывает меня, как будто видит впервые.

- Подходящую для тебя, для нас, - говорит в итоге. - Чтобы ты достойно зарабатывал и имел отличные перспективы в будущем.

- А меня ты спросила, чего я хотел? Какой работы?

- Что за глупости? - фыркает она, снова складывая руки на груди. - Все хотят иметь нормальную работу. А о такой, как у тебя, некоторые даже мечтать не могут.

Я смотрю на нее, качая головой. Я не знаю, что со мной происходит, почему я все это говорю именно сейчас. Наверное, нервы от случившегося, а еще…

Еще сама ситуация. Если человек принимает решение уйти, значит, внутри он дошел до точки невозврата. Значит, желание уйти и начать новую жизнь становится настолько сильным, что ты готов причинить боль дорогому тебе человеку.

Я верю, что мама с папой действительно нежно привязаны друг к другу. Невозможно не привязаться, когда столько лет вместе, и в этом "вместе" есть много хорошего, не только плохое.

Но он все равно уходит от нее. Потому что желание любить кого-то другого, любить на самом деле, а не быть нежно привязанным, превозобладало, невзирая на годы, чувства и обязательства.

Я ведь собираюсь жениться на этой женщине. Но люблю ли я ее той любовью, о которой говорил сегодня отец?

Нет, допускаю, что он и сам порядком запутался. Кризис среднего возраста, недовольство собой и все в этом духе, что можно оправдать высоким чувством.

Но это ведь не отменяет того факта, что я больше не схожу с ума по той девочке, которую увидел в институте. Я больше не считаю ее идеальной, наоборот, вся ее идеальность кажется мне теперь ненастоящей. Я действительно верил, что раз она рациональней меня, то стоит прислушиваться и делать, как она говорит.

Но только где в этом всем теперь я? Где? Я снова вспоминаю слова Марка о том, что жена будет кроить мужа под свой лад. И кажется, меня перекроили еще до свадьбы. И я сам виноват, сам позволил. Просто…