Антония в последний раз взглянула на высокие колонны, удерживающие треугольный фронтон с головой ужасной Горгоны, на овальный пруд, над которым с криками носились растревоженные человеческой суетой утки, на парковые сосны, возвышающиеся над белокаменным дворцом, ставшим юной певице за короткий срок настоящим домом. Потом посмотрела вперед, на луга, и вдруг ностальгические всплески о пережитых в поместье счастливых моментах, сменились четким воспоминанием об одиноком всаднике, стремительно летящем к вилле, а особенно о большой группе путешественников в сверкающих на солнце одеждах. Она поняла, что всадником, несомненно, был Авл, а «сверкающие путешественники», скорее всего представляли собой большой вооруженный отряд. Так сверкать могли только мечи и латы, отражая солнечный свет. Это значило, что опасность надвигалась не из Рима, как сказал Авл. Вернее, не только оттуда. Опасность шла навстречу по дороге из Брундизия и была уже совсем рядом.

– Корнелий, мы не можем ехать в Брундизий! – воскликнула она, невольно бледнея от ужаса.

– Что такое? Почему? – в один голос воскликнули Корнелий, Авл и, приблизившийся к повозке Марк.

Антония перевела дыхание, сердце перевернулось от страха.

– Я увидела с крыши, когда проснулась, скачущего во весь опор из Рима Авла, а на Восточном пути – большой вооруженный отряд, – проговорила она, силой выталкивая из себя слова, – По собственной глупости я не придала значения увиденному, отвлеклась! Не думала тогда о страшном! Тот отряд шел гораздо медленнее и находился на большем расстоянии. Скорее всего мы сможем еще уйти, но в Брундизий нам путь закрыт!

Невольно все, кто услышал ее, обернулись в ту сторону, куда она указала.

– Уйдем лугами, – решительно вымолвил Корнелий, – Я знаю тропы. Земля тверда как камень после длительной засухи. Ночной дождь почти ничего не изменил.

Он обернулся к побледневшему Авлу, взволнованно проговорил:

– Убирайся подальше от моей виллы и с моих земель! Тебя не должны здесь найти и в чем-то заподозрить! Сейчас же! Слышишь? Ты безмерно устал, я знаю! И все-таки, прошу тебя! Уезжай! Сделай все, чтобы не попасться под горячую руку моих преследователей.

– Я не попадусь. Не переживай за меня, – вымолвил Авл, – Мне достанет сил спрятаться. Сейчас важно, чтобы именно ты с женой оказался подальше отсюда, ведь именно вас здесь рассчитывают найти.

Карпент покатился мимо озера к ипподромам. Возница, по указанию Корнелия, стал править севернее дороги, в луга.

– Прощайте! – крикнул Авл напоследок, – Берегите себя!

Антония, обернулась назад, крикнула:

– Прощай, Авл! Будь счастлив!

–Прощай Авл! – повторили за ней Корнелий и Марк.

Авл постоял всего секунду, провожая маленький отряд взглядом, потом мотнул головой, словно стряхивая морок, обернулся к рабам, и потребовал себе коня.

Повозка легко катилась по твердой земле, чуть подскакивая на ухабах. Знойный день сменился ночью. В звездном небе, ярко-желтым диском предательски сияла луна, освещая ночные просторы. На западе слышалось далекое ворчание новой грозы, над горизонтом вспыхивали частые зарницы и клубились облака. Ветер частыми, сильными порывами гнул луговые травы, бросал в лицо сорванные сухие листья и цветы. Антония, поплотнее завернулась в накидку, скрываясь не от холода, а от мучительного страха. Ее мутило, нескончаемая езда, без остановок казалась пыткой, но юная женщина ни за что не стала бы жаловаться, понимая как важно побыстрее оказаться в Брундизии. Корнелий с тревогой поглядывал на ее изможденное лицо, освещенное лунным светом. Он многое бы отдал, чтобы избавить ее от тягот длительного пути.