Пряный до тошноты запах благовоний был лучше природного при любом раскладе, но спокойно его воспринимал лишь больше похожий на ребёнка карлик – щуплый, с худыми ручками – сидевший на небольшом сиденьи на тонкой ножке возле трона. Чуть в стороне от него, чуть не ругаясь сквозь зубы на несправедливость жизни, стояли двое крепких молодых мужчин с пёстрыми опахалами из павлина. Создавали для своего хозяина приятный ветерок, слегка щекотавший желтоватую кожу миниатюрного человечка.

–… и таким образом выходит, что мы получим выгоду от этого только, если правительство Акрака согласится-…

– Кто попортил карты?!

Карлик со злостью стиснул зубы и обернулся в сторону того, кто его прервал, так резко, что с головы чуть не слетела усыпанная драгоценными камнями золотая корона. Все его внимание оказалось приковано к тому, кто своим видом неизбежно вызывал ассоциации со львом – крупный широкоплечий мужчина с пышной гривой тёмно-каштановых волос не заметил недовольства собой и с силой саданул огромным кулаком по подлокотнику своего собственного трона. От созданного этим действием порыва воздуха разлетелись, будто испуганные птицы, основательно погрызенные кем-то игральные карты.

– Да что ты орешь?– недовольно простонали с противоположной от мужчины стороны.– Оглохнуть можно!

Говоривший, если бы не голос, сошёл бы за женщину. Он потянулся так, что хрустнули суставы, и положил руки на плечи кокетливо захихикавших красавиц в чёрных полупрозрачных платьях из летящей ткани, скрывавшей минимум.

Смотреть на всех троих было одним удовольствием, и по праву их и всех, принадлежавших к их легиону, называли украшением: девушки все, как одна, будто сделанные на заказ куклы, среди которых любой мог найти себе по вкусу. Были среди них и мужчины, но в гораздо меньшем количестве, а в Тааффеитовой крепости появлялся лишь один, к которому все девицы в случае чего льнули с любовью во взгляде и называли не иначе, как «папенькой».

– К тому же,– мужчина с усмешкой поднял указательный палец от плеча одной из своих прелестниц,– мы все знаем, что их баран пожевал.

– Неправда!– полный мужчина с кудрявой белой бородкой такой же, как его волосы, погрозил пальцем.– Врёшь все, ветреник!

– Ой-ой, все слышали?– с деланным беспокойством взметнулся ифрит, вскидывая руки в воздух и звеня золотом браслетов,– меня Азмедай ветреником назвал!

Чувствуя себя единственным, кто в этом помещении хотел заниматься делом, полезным государству, карлик посмотрел на занимавшего обсидиановый трон и надеялся найти хоть какую-то поддержку, но не тут-то было. Властитель огненных земель сидел, улыбаясь донельзя довольно, и потягивал вино, с куда большим интересом слушая, как ему что-то на ухо рассказывал гигант Асторет, то и дело задевавший одним из шести чёрных перистых крыльев ткани под потолками.

На перепалки, не достойные представителей высших чинов, эти двое не обращали никакого внимания, ровно как и на пытавшегося указать необходимые изменения в политике короля Пеймона: то ли он не вышел ростом, то ли был не так интересен, как слухи об изощрённости, с которой недавно раб на арене убил матерого гладиатора.

Вздохнув, Пеймон с хмурым видом отвернулся и отдал все своё внимание свитку, который до этого зачитал в никуда, до последнего надеясь, что правитель услышит хотя бы пару слов. В последнее время карлику, сколько бы сильно он ни был предан властителю Геенны, казалось, что их Князь решил в рекордно короткие сроки довести страну. Мнение лучшего и сильнейшего среди них не оспаривалось никем и никогда, в том числе помалкивал и Пеймон, но он был единственным, кто видел, как недоволен таким порядком дел был глава магов Азарет.