Барх поднял руку вверх и сказал что-то вроде:

– Мы умерщвляли ее дважды, но те, которые не имеют имени, не приняли жертву. Я обратно признаю ее в качестве жены. Вместе с ней принимаю в жены и вторую женщину.

Решение вождя не вызвало ни удивления, ни протеста. Никто не был против, кроме Горо. Старик заметил это, хотя тот был почти непроницаем.

Возможно, произошло так потому, что старик не был троглом. А еще он знал, что те, кто живут на небесах и не имеют имени, иногда спускаются на землю и зовут их богами.

То, что контролер сказал: «К вам…», многого стоило.

«Как быстро происходит обучение в тюрьме», – подумал Крамор.

Контролер отошел в сторону, и в камеру вошел мужчина лет сорока.

– Добрый день, Виталий Сергеевич, – сказал вошедший.

– Добрый, – ответил Крамор, – мы с вами знакомы?

– Разумеется, нет. Да вы присаживайтесь, здесь не принято произносить садитесь.

Крамор сел на нары, вошедший устроился напротив.

– Вы сотрудник этого заведения?

– Нет, но довольно хорошо знаю здешние порядки.

– А… так вы следователь или, как там говорят, дознаватель?

– Ну что вы, хотя в прошлом действительно работал следователем, но в настоящее время я издатель.

– Вот как? – удивился Крамор.

– Мне понятно ваше удивление, – сказал вошедший, – но обо всем по порядку. Давайте знакомиться: меня зовут так же, как и вас, правда, фамилия другая.

– Вы ее назовете?

– Разумеется, но в том случае, если вы захотите продолжить общение…

– А если нет?

– Тогда зачем вам моя фамилия. Правильно?

– Логично. Итак, зачем я вам?

– Ну, чтобы этот вопрос не тяготил вас, договоримся сразу, я хочу проконсультироваться…

– И для этого засунули меня в камеру?

– Да полноте, Виталий Сергеевич, я не Господь Бог, вы сами себя сюда засунули…

– Ладно, пусть будет так. С чего начнем консультацию?

– С того, что для вас наиболее актуально.

– Значит, с того, что я оказался здесь по ошибке, – сказал Крамор.

– Полностью с вами согласен. Но не это будет предметом нашего разговора.

– Однако же для меня это является актуальным.

– Это на сегодня, а завтра забудете и не вспомните, как не вспоминают лечний снег[1].

– О, да вы знаете, что такое лечний снег?

– Знаю.

– И все же я бы хотел, прежде всего, поговорить о том, что интересует меня.

– Хорошо, если так хочется. Завтра вас повезут в суд и там вынесут решение. Оно не будет жестким. Потому что вы впервые участвовали в таком мероприятии.

– Я не участвовал, я подошел полюбопытствовать.

– Полностью с вами согласен. Но решение будет принимать судья на основе собранных доказательств вашего участия в несанкционированном митинге.

– Таких доказательств не может быть.

– Представьте себя на месте судьи. Все, кого сюда привезли, говорят то же самое. И что ему остается делать?

– Искать доказательства.

– Доказательства вашей причастности уже есть, иначе бы не оказались в камере. Судья прочитает протокол и выяснит, что вы, имярек, вместе с другими участниками несанкционированного мероприятия находились на площади.

– Но это не…

– Стоит ли толочь воду в ступе? Завтра скажете все это судье и выйдете на свободу… Я же о другом…

– О чем же, любопытно? – спросил Крамор.

– Это хорошо, хотя сегодня любопытство привело вас в камеру… О чем может говорить издатель с писателем?

– Да, о чем?

– Конечно, об издании книг.

– А нельзя ли поговорить об этом, например, завтра, когда меня освободят, признав ошибку…

– Можно, – сказал издатель почти с теми же интонациями, что и контролер, – но не нужно. Завтра или послезавтра вы не сможете прочувствовать глубину предложения, которое я сделаю сегодня.

– Вот как?

– Именно так.

– Хорошо, с чего начнем?