– Ничего себе маленькая! – возмутилась я. – Да она меня чуть не загрызла!

– Чушь, у Окуля нет зубов, и это был малек. Взрослые особи засасывают смертельно, могут за раз проглотить целого Тагура.

«Ни черта себе малек! – ругнулась я про себя. – Еще бы сказал, что это была икринка!»

Стало стыдно и обидно, сама не знаю почему. Я тут чуть не умерла, правда, от страха, а не от зубов, но все равно, можно сказать, я смертельно испугалась.

Мне так и хотелось закатить глаза: неужели все воины такие черствые и бездушные бревна! Ни слова утешения, одни нотации, да и то с этаким презрительным превосходством. Как же эта мужская надменность бесит! Я наморщила нос.

Воин опять все понял по-своему.

– На всякий случай покажу тебя лекарю, вдруг чего, – выдал он, глядя на мою гримасу.

Но меня это не порадовало, неужели нельзя понять, что после пережитого ужаса девушке хочется только одного: сочувствия и утешения?!

Я все еще выглядела хмуро.

– И поскорее, – уточнил варвар.

Нет, он невыносим. Каждое его слово звучит как приказ, не терпящий возражений.

Мне захотелось прибить гиганта.

Охотничий поселок оказался не столь заброшен, как думалось варвару.

Наряду с пестрой флорой Варрив населяет не менее разнообразная фауна. С которой слишком часто и с большой охотой контактируют воины. К сожалению, с ней сталкиваются и остальные жители: дети и женщины. И для них все заканчивается не так радужно.

Поэтому в поселке постоянно дежурил шаман. Другого названия этому седому мужчине я не смогла подобрать, лекарем или врачом он не был, но исправно лечил всех.

Первое, что сделал Бран, – сплавил меня с рук на руки этому врачевателю душ, а после скрылся из виду на целый час.

Шаман был одноруким глубоким стариком, вероятно, именно поэтому ревнивый гигант не побоялся оставить меня с ним наедине.

Врачебный осмотр проходил интересным способом, я скучала и попивала чаек из местных травок, а шаман сидел напротив меня, топорщил антенны-илири и мычал на одной ноте. Весь осмотр занял не более получаса.

Когда все закончилось, Варр важно произнес:

– Кости не сломаны, внутренних повреждений нет. Но я вижу два лица и две души в одном теле.

– Что это означает? – поразилась я. – Вы хотите сказать, что мы, землянки, двуличные?

– Это не мое дело, сколько у вас лиц, а ваши души полностью принадлежат только вам, вы с ними и разбирайтесь, сколько бы их у вас ни было. Сходите к ведунье по этому поводу. Я в основном лечу воинов, а у них совершенно другие проблемы. Мое дело предупредить, что я и сделал.

– Ну да, всякие Окули и прочие несчастные создания, желающие жить, но повстречавшие на дороге меченосца…

– Нет, потеря конечностей, раны от сражений, болезни – это дело городских врачей и камер оживления. Мы лечим «возможность» и «невозможность» Варров.

И тут я зависла, повторила про себя эти слова, и до меня начало доходить.

– То есть вы хотите сказать, что когда они «не могут», то вы помогаете им корешками и травками?

– Воины могут всегда! – оскорбился бывший меченосец. – Проблема в другом: иногда бывают моменты, когда воины «могут», но нельзя. А воин не в силах противостоять влечению к своей спутнице жизни. Тогда на помощь приходит медицина!

«Вот же ж гад этот Бран! Он что, меня к мужскому врачу привел? Сиди тут теперь и красней! Шаман тоже хорош. Что же получается, лечение заключается в том, чтобы меченосцы были менее похотливы и не столь любвеобильны?»

Внутренне я кипела, но пожар гнева тушило неуемное женское любопытство, которое невозможно было затоптать никакими средствами.

Меня так и подмывало спросить, и я не выдержала: