Тощий сирианец средних лет, заикаясь, тыкал пальцем в витрину.

– Т-только посмотрите! Да они, д-должно быть, совсем спятили в этом магазине. Кайтемпи живо им п-покажет!

Моури шагнул ближе и прочитал вслух:

– «Сегодня вы с трибуны призываете к войне, а завтра умоетесь слезами на эшафоте. Дирак Анджестун Гезепт». Да нет же, люди в магазине ни при чем, – нахмурился он. – Они бы не рискнули.

– Кто-то же рискнул, – не сдавался Тощий.

– Ага. – Моури уставился ему прямо в глаза. – Ты первым ее увидел. Может, ты и налепил?

– Я? – опешил тот, бледнея до сиреневого цвета. Будь он землянином, стал бы белее белого. – Вы что, д-думаете, я совсем больной!

– Ну, ты же сам сказал: кто-то ведь ее налепил.

– Это не я! – возмущенно заорал Лупоглазый. – Это какой-то псих с катушек свинтил!

– Слетел, – поправил Моури.

– Я так и сказал!

– Вряд ли это псих, – вмешался в разговор другой сирианец, помоложе и посмекалистей. – Дело тут серьезное.

– Да ладно… – затрясся Тощий.

– Псих просто написал бы от руки. – Парень кивнул на листовку: – А эта гадость отпечатана в типографии. И кто-то решился приклеить ее у всех на виду. Наверняка за ним целая организация стоит.

– Да вон же, так и написано! – раздались крики из толпы. – «Сирианская партия свободы».

– Никогда о такой не слышал, – пробормотал другой.

– Вот и услышал, – заметил Моури.

– Н-надо что-то д-делать, – испуганно размахивал руками Тощий. – Кого-то позвать…

Звать не пришлось – крепкий мускулистый полицейский уже и сам расталкивал людей. Он оглядел дорогу в поисках мертвого тела, встал на четвереньки и заглянул под машины – вдруг погибший под колесами. Никого не обнаружив, выпрямился и свирепо прорычал:

– Ну? В чем дело?

Тощий по праву первооткрывателя ткнул пальцем в свою находку:

– В-вот! П-полюбуйтесь!

Полицейский поднял глаза – и увидел листовку. Он смотрел на нее очень долго и успел прочитать как минимум дважды, наливаясь яркой бордовой краской. Потом медленно повернулся к зевакам:

– Кто посмел?

Тишина.

– Что, все разом ослепли?

Судя по молчанию, было именно так.

– Кто первым ее заметил?

– Я, – гордо отозвался Тощий.

– И при этом не видел, кто налепил?

– Н-нет…

Полицейский задумчиво почесал подбородок.

– Точно?

– Т-там авария была, – нервно пояснил Тощий. – Все т-туда смотрели. Н-на этих д-двоих во-во-во…

Вконец захлебнувшись словами, он умолк.

Потеряв к нему интерес, полицейский обвел толпу суровым взглядом.

– Если кто-то из присутствующих видел преступника и покрывает его, виноваты будут оба.

Люди в задних рядах вдруг вспомнили, что, вообще-то, торопятся по своим делам. Толпа начала таять. Осталось лишь несколько самых любопытных – и Моури вместе с ними.

Он тихонько произнес:

– Может, в магазине что-то видели…

– Не лез бы ты, коротышка, не в свое дело! – огрызнулся полицейский.

Однако, громко фыркнув, все-таки зашел в магазин и потребовал управляющего. Тот торопливо выскочил на улицу, с ужасом оглядел витрину и нервно сглотнул.

– Сэр, мы впервые ее видим! Уверяю вас, это не мы. Смотрите, она снаружи приклеена, не изнутри. Ума не приложу, почему выбрали именно нас! Здесь работают только самые верные подданные империи и…

– Кайтемпи быстро проверит этих ваших «верноподданных», – цинично перебил его полицейский.

– Я сам – офицер запаса и…

– Заткнись, – рявкнул полицейский, тыкая пальцем в злосчастную листовку. – Снял живо!

– Да, сэр! Конечно. Уже снимаю.

Управляющий подцепил ногтями уголок листовки. Однако бумага будто вросла в стекло – земляне делали на совесть не только оружие, но и клей. После нескольких безуспешных попыток управляющий смущенно покосился на полицейского, забежал на минутку в магазин и вернулся с ножом.