От грустных мыслей девушку отвлёк прибывший на станцию поезд. Обклеенный яркой рекламой, он казался чем-то совершенно неестественным в монохромной картине станции и уходящих в темноту тоннелей. Поезд имел большое количество маленьких цепких колёс, располагавшихся на крыше. Ими он крепко цеплялся за два ходовых рельса, прикреплённых к железобетонному остову, поддерживаемому почти сплошной стеной мощных арок.

Контактный рельс также находился наверху, параллельно ходовым. Поездное оборудование получало с него заряд благодаря вытянутым вверх широким токоприёмникам. Такой поезд никогда не провалится в червоточину, так как попросту не касается земли. Если же в неё попадёт одна или несколько опор даже в момент движения поезда, прочие укрепления его удержат.

Обо всём этом показывали познавательные фильмы на экранах внутри вагонов. Подобное действительно действовало на сознание успокаивающе – горожане часто предпочитали Торенгарт личному транспорту.

Помимо того, что поезд не провалится в червоточину, попасть под него тоже нужно было ещё постараться – от поверхности до состава был прогал в высоту платформы. При падении стоило лишь пригнуться и дождаться, пока поезд проследует дальше, а затем подняться наверх по лестницам в торцах платформы.

Плюсом было ещё и то, что из-за малого количества вагонов, которое мог выдержать остов, интервалы между поездами были минимальными – всего полторы минуты.

«Интересно, а как дозоры следят за Торенгартом? Лазают по тоннелям?» – подумала Ника, заходя в вагон и усаживаясь на одно из свободных мест. Странно. После встречи с Касом её стали одолевать вопросы, которыми раньше она точно не стала бы задаваться. Вот только волновать должно совсем иное… Голова по-прежнему противно болела. Быть может, все эти вопросы просто последствие таблеток… Или что это за состояние такое?

Ехать нужно было долго. Вот и появилось время на размышления. Нике очень хотелось включить и послушать музыку в дороге, но Торенгарт представлял из себя самую настоящую паутину, в переплетении маршрутов которой путались даже те, кто родился и вырос в Тенерисе, что уж тут говорить о девушке из провинции.

Пришлось сидеть и вслушиваться в каждое объявление, чтобы не проехать свою станцию и не оказаться неизвестно где. Подобное с ней бывало лишь раз, когда она ехала на вокзал и уснула в вагоне, проспав свою остановку. Впечатлений хватило на всю жизнь – получасовая поездка тогда превратилась в двухчасовую, так как в обратную сторону поезда напрямую не следовали.

Напротив Ники сидел парень, слушающий музыку в новых модных наушниках, автоматически подключающихся к системе оповещения состава. При объявлении станции, музыка в них заглушалась и голос диктора транслировался прямо в уши.

Девушка вздохнула – у неё на такие не было денег, а если её единственная затея насчёт помощи самой себе провалится, то уже никогда и не будет – выгонят из университета и всё… Ей ничего не останется, как вернуться в родной Персанс, работать на какой-нибудь низкооплачиваемой работе и до конца жизни слушать несчастные мамины вздохи по ночам…

«Ну уж нет уж,» – прозвучал голос Каса в её голове. Ника вздрогнула, не сразу сообразив, что это просто воспоминание – так сильно на её мировосприятие повлияли события последних суток.

«Ты опять прав, – подумала Ника, слабо улыбнувшись самой себе. – Ну уж нет уж. Пока я здесь, пока я что-то могу, буду пытаться. Кас же смог, а он всю семью потерял. Даже представить сложно, сколько нужно силы духа, чтобы такое пережить.»

– …следующая станция Ларонтен. Осторожно, двери…– звучал голос диктора.