Она немного успокоилась и кивнула, опустив глаза на эскизы. Оливия пальцами невесомо коснулась первого листа, внимательно рассматривая украшение, которое спряталось в бумаге и ждет своей реализации. Затем она медленно прошлась взглядом по всем рисункам и на ее лице отразилась догадка.

– Вы хотите выпустить линию ювелирных изделий в виде цветов? – уточнила Оливия и подняла глаза.

Я улыбнулся и кивнул.

– Как тебе идея? – спросила Валери с энтузиазмом, который в ней никогда не утихает.

– Это очень здорово, – с придыханием ответила Оливия и снова опустила глаза на эскизы. – Необычно. Встречаются много изделий с такой идеей, но вы будто не повторили ничего из существующего.

– Ну уж нет. Мы стараемся не повторяться, – заметила Валери.

– Мне очень нравится. Девушкам обязательно захочется купить что-то из данной коллекции.

– Нашла среди них свой любимый цветок? – решил спросить я, сгорая от интереса. – Ведь он есть у всех девушек.

– Это так, – с улыбкой подтвердила Оливия.

– Хитрец, знаешь про наши слабости, – съязвила Валери.

Я вальяжно откинулся на спинку своего кресла.

– Просто я профессионал.

– Тебе уже тридцать. Скоро девушки перестанут восхищаться твоей мордашкой на журналах.

– А тебе обязательно нужно было сейчас спустить меня с горы славы, – усмехнулся я.

– Самоуверенности, – поправила меня Валери.

Эта рыжая бестия никогда не найдет себе мужа с такими колкостями, но я об этом ей никогда не скажу, иначе она начнет доказывать, что ей никто и не нужен.

Мы с Валери дружим с самого детства, поэтому я, как никто, знаю насколько у нее хрупкий внутренний мир, который она защищает своей демонстративной стервозностью и длинным языком, с одними лишь колкостями на нем. Между нами много секретов, которые мы храним друг для друга и больше никому не можем доверить. Именно Валери знает о моем интересе с давних времен и до сих пор никому не рассказывает по моей просьбе. Нам стоит лишь попросить друг друга, и остальной мир не узнает даже о нашем открытом и душевном разговоре.

Она всегда была взбалмошной в детстве, но сейчас, в силу возраста, Валери стала более сдержанной. В ней присутствует скрытая агрессия и она умело скрывает свою неприязнь перед кем-либо своим сарказмом. И только я понимаю ее истинное отношение к человеку. Так же она относится и к Ариэль, которая ей не пришлась по душе.

Я обратил внимание на Оливию, которая рассматривала эскизы, и после моего вопроса она отрицательно помотала головой.

– Нет. Лилии здесь нет, – ответила она.

Я поставил локоть на подлокотник и задумался, слегка крутясь на кресле то в лево, то в право.

– Действительно, – заговорила Валери. – Такой нежный и легкий в выполнении цветок, а мы забыли про него. Как думаешь, мы сможем внести его в эскизы? Ведь подтверждений еще нет и это случится только на следующей неделе.

Я поднял на девушек глаза. Валери уже заметила мое желание рисовать прямо здесь и сейчас. Она ехидно улыбнулась и подмигнула мне, затем быстро перевела свое внимание на Оливию.

– Оливия, какое изделие ты видишь с этим цветком?

Оливия задумалась, но ненадолго.

– Я думаю, что подвеска очень красиво будет смотреться на любой женской шее.

Мои глаза автоматически упали на ее длинную шею. Если бы только у нее сейчас были открыты плечи и видны выпирающие ключицы, то у меня бы точно дыхание прервало от представлений того, как она будет смотреться на ее белоснежной шее. Я думал про эту подвеску и хотел, чтобы она была в единственном варианте и только для Оливии.

Это странное желание, которое завело меня в ступор, когда дурман спал, и я полностью осознал, о чем только сейчас подумал. Оливия вдохновляет меня не только на подъем, но и на создание украшений?