– Не похоже, что это место заброшено слишком давно, – высказалась за всех Кларис.

Чонсок обернулся к Лайе.

– Если магия и хранила когда-то это место, – ответила она на его молчаливый вопрос, – то я всё равно этого не узнаю и не почувствую. Защита могла пропасть и сто лет назад.

Они разделились для более полного и быстрого охвата территории.

Лайя рассматривала нутро домов с грустью. В тех или иных элементах и конструкциях можно было ещё угадать чей-то стол или стул, кровать или даже колыбельную. Здесь жили люди. Силы, которые уничтожили это место, были беспощадны. Она ощущала себя, как на кладбище. Хотя, скорее всего, это оно и было. Она не думала, что люди оставили это место добровольно.

Нарушать мертвую тишину Лайя не хотела, ноги старалась ставить аккуратно, но всё равно под сапогами периодически хрустели осколки кухонной утвари, мозаики и других хрупких предметов обихода и отделки домов. Она прикоснулась ладонью к каменной кладке одной из стен. Чья-то история. Чье-то прошлое. Всё теперь тлен. Руины.

– Здесь кто-то был! Кровь! – донесся голос Мориана, и все побежали к нему.

На достаточно ровном прямоугольном участке, который раньше был, скорее всего, основанием чьего-то дома, виднелись уже высохшие темные пятна.

– Ей день, от силы два, – заключил Чонсок.

– Может, Таурохтар? – спросила Кларис у Мориана.

– Не думаю, – ответил за него Чонсок, – они отрядом же были. Если бы сюда заходили, то следы были бы более отчетливые. Да и зачем им сюда сворачивать? Здесь нет места, где можно спрятаться, а им надо ещё куда-то пленников девать.

Лайя увидела их раньше, чем услышала топот десятков лап. Со стороны леса, закручиваясь в спираль, по кругу бежали наргсы. И в центре этой смертоносной воронки находились руины города и они. Бежать было некуда, плотная цепочка бегущих серых тел не оставляла шанса выбраться из западни.

Мориан схватил Кларис за руку и побежал вглубь руин, заново обегая дома в поисках хоть какой-то ямы, куда можно было схорониться. Чонсок метался в поисках убежища, отодвигая упавшие части деревянных перекрытий, Лайя расшвыривала остатки мебели в тех местах, где предположительно мог быть раньше подвал.

– Сюда! Лайя! – закричал Чон.

Углубление, которое он нашел, было прямоугольным и служило раньше чьим-то подвалом. Чонсок торопливо оттуда выбрасывал крупные элементы мусора, Лайя, упав на колени рядом, по-собачьи рыла землю, расчищая место.

– Ложись! – приказал Чонсок, понимая, что ещё немного и будет уже неважно, достаточно ли глубока яма.

Он принес валяющуюся неподалеку дверь, точнее, то, что могло быть ею. Места было крайне мало, поэтому пришлось лечь боком, а сумки бросить себе в ноги. Лайя вжалась спиной в стену и выдохнула, чтобы Чонсок мог поместиться рядом. Вместе они потянули дверь на себя, закрывая верх. Стало темно. Через пару минут земля задрожала сильнее, дверь над ними пришла в движение, подпрыгивая от наступающих на неё лап.

Оказаться в этом месте, без возможности изменить положение тела, было ещё страшнее, чем вчерашняя ночь во мраке. Чтобы отвлечься, Лайя старалась думать про тварей, что сейчас носились на поверхности, но становилось лишь хуже. И вроде заставляла себя дышать глубже и ровнее, а воздуха от этого становилось словно ещё меньше. Руки и ноги стали неметь, а терзающие конечности мурашки принялись постепенно подбираться к остальному телу. Песок и частицы земли, которые сыпались сверху, усиливали ощущение захоронения.

Сверху её накрыла рука Чона. Он ласково стал проводить по её волосам. Лайя обхватила его талию и вцепилась пальцами в куртку, напоминая себе, что она не одна. Она заставила себя сосредоточиться на его прикосновениях, на стуке его испуганного сердца, на его взволнованном дыхании на своем лице. Это вернуло её в реальность. Постепенно паника угасала, и вслед за выровнявшимся сердцебиением Чонсока к ней тоже пришло если не спокойствие, то хотя бы привычное состояние контроля над разумом.