***

«Глаза, кофейные с точечками, белыми, как снежинки. Знакомые глаза. Как будто видела его где—то. А руки, руки теплые, кожа на пальцах грубоватая. пальцы немного шершавые, но было приятно. Когда он мне дело протягивал – прикоснулся. Может, случайно, а вдруг – нет? Хорошо бы специально… Мечтать не вредно. Симпатичный. Брюнет. Ну и что, что старше, лет на десять точно. Подтянут, моложав, кольца нет, когда дело протягивал, я успела посмотреть, не женат он, чувствую. Взгляд грустный, разведен, наверное…» – Анна механически протоколировала процесс и думала о недавней встрече в коридоре.

– Анна Владимировна, не спите, возьмите расписку у свидетеля!

«Да, возьму, возьму, куда ж денусь… тем более пока свидетель сюда доковыляет. Дела эти с пенсионерами утомили уже, „помню-не помню“, а мне еще протокол набирать и кучу корреспонденции на почту подписывать…» – Девушка задумчиво рылась в документах, ища расписку об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

«Забыл, какого цвета гараж у соседа. Судья еще страха нагнал про уголовную ответственность! Конечно, дед теперь боится, а дело-то ерундовое», – – Анна протянула лист с распиской свидетеля пожилому мужчине, который медленно, со страхом в глазах, подходил к столу секретаря.

Допрос свидетеля продолжился.

«А чего он в коридоре сидит? К Ирке в процесс, наверное, „дтпэшник“, у нее в процессах всегда мужики симпатичные. „Административка“ – там мужики и попадают обычно, не то, что у нас на „гражданке“: одни пенсионеры да семейные. А у Ирки то штрафники скорость превысят, оспаривают, то „лишенники“ права свои отвоевывают. Только обычно там адвокаты – а тут явно обычный, гражданский. Не заискивал, тревожный… А я дура, первый раз его увидела и сразу покраснела. Точно, дура… опухшая, не накрашена. Что же я платье черное не надела? В кофте этой серой, как бабка…»

– Анна Владимировна, проводите свидетеля, приглашайте следующего!

«Ну и ладно, чего терять, спрошу, к кому он сидит, может к нам… Хорошо бы к нам! Смотрел так, с интересом. Блин, я уже и забыла, когда была на свидании! Сегодня опять в ночь протокол печатать. Может ему просто подмигнуть?»

Ручка скатилась со стола. Анна встала, вышла в коридор, провожая свидетеля и приглашая следующего. Кареглазого в коридоре уже не было.

«Ну и сама виновата, нечего себе придумывать, расхрабрилась. Хорошо, за квартиру уже заплатила, на кино хватит, сходить, что ли? Да какое кино… Пока протокол наберу – час ночи будет, успеть бы поспать. Еще по другим процессам дела лежат, не до развлечений пока. Как там бабуля говорила? „Грузовик на моей улице когда-нибудь перевернется!“ Завтра вечером пойду к той женщине-экстрасенсу, которую Таша рекомендовала, говорит, что по парням расклад дает, а у меня точно просвета никакого не видать с такой работой». – Анна словно спряталась в вязаной кофте мышиного цвета, запахнув ее глубже.

– Свидетель Еремеев, проходите.

Дверь за свидетелем закрылась. В коридоре не осталось никого.

– Анна, это не твой свидетель телефон забыл, на этой лавке сидел? – судебный пристав Слава, недавно работающий на этаже, протянул серую Nokia и взглядом указал на скамью, где недавно сидел кареглазый.

– Я поздно увидел, что он ушёл, ребята снизу по рации передали, что из здания вышел. У вас перерыв в процессе, курить отправился?

– Да, да, мой свидетель, перерыв у нас, вернется еще…

«Докатилась, вру приставу, зачем? Как—то вырвалось. А вдруг вернется, может, это знак, всякое бывает… Вон Ташины родители в поезде случайно познакомились, вышли на одной станции – и сразу в ЗАГС». —Девушка сунула телефон в карман кофты и закрыла за собой дверь кабинета.