Анна буквально шила дела белыми нитками: черных не выдавали. Формировала из десятков, а то и сотен документов те самые судебные дела, в ходе которых разбивались или склеивались судьбы. Вызывала стороны судебного заседания, людей, которых бывало в деле столько, что руки синели после оформления повесток, которые Анна пачками отправляла на почту. Звонки, корреспонденция, полная организация всех судебных заседаний, а самое главное – протоколирование каждого слова в процессах. А судебных процессов случалось больше чем по десять в день. В процессах, где родственники чуть не выцарапывали глаза друг другу за квартиру умершей бабушки, которую при жизни и не навещал никто, где после жестоких ошибок врачей люди пытались найти правду или получить компенсацию за свои увечья. В процессах, где после жестоких ДТП пострадавшие надеялись хоть как-то возместить себе огромные расходы на лечение. В судебных делах выворачивалась наизнанку вся грязь, которая обычно пряталась за закрытыми дверями. Это была самая настоящая драма жизни, где Анна была просто безмолвным свидетелем, мелким участником аппарата суда, беспристрастного и равнодушного. Но эта беспристрастность порой имела двойное дно, которое поблескивало золотом. Об этом Анна пока еще не знала.

– Где документы? Ищите, они нужны в процесс, там от прокурора должно было быть обращение. Заседание завтра с утра, чтобы документы были на столе, – раздавался недовольный голос судьи из открытой двери его кабинета.

Анна мельком взглянула на костлявую спину судьи, мелькнувшую в проеме входной двери. Она даже не заметила, что рабочий день давно закончился.

«Черт, я точно помню, что забирала стопку документов из канцелярии и оставляла на своём столе, пока в туалет выходила, где же они? – Анну словно обдало холодной волной, и что—то колючее сжалось в желудке. – Уже конец дня, посторонних в коридоре нет, процессы закончились…»

Девушка судорожно принялась вытаскивать из сейфа дела. Папки с глухим стуком падали на пол. Огромная пачка неразложенной корреспонденции веером раскинулась по полу. Анна, сидя на корточках, откладывала в сторону лист за листом и еле сдерживала слезы. Потеря документа грозила в лучшем случае увольнением, а в худшем – черной меткой на дальнейшей карьере.

Кабинет секретарей представлял собой прихожую, в которую выходили две двери в смежные кабинеты судей. Слева велись процессы по гражданским делам, справа находился кабинет другого судьи по делам административным. Кабинет Анна делила с коллегой Ирой, эффектной фигуристой брюнеткой, которая была без пяти минут помощником судьи, по совместительству – дочкой судьи районного суда, и не сильно заморачивалась работой. Дела ее судьи были административные, что предполагало меньшую волокиту, мало бумаг, завершение дня вовремя и пренебрежительное отношение к простым смертным без рода без племени. К последним Ира относила свою коллегу Анну.

Ира красила губы, глядя в зеркало на внутренней створке приоткрытого шкафа для одежды. Закончив наносить помаду, она встала и разгладила на крутых бедрах яркую юбку.

– Интересно, форму, что нам шьют, укоротить под себя можно будет? А ты чего роешься в сейфе, как крот?

– Ты не видела документы? На столе моем лежали, в красной папке «Входящее»?

– Не-а, не видела, я только что из буфета пришла. Только твой «чекист» у тебя тут копался, когда ты выходила, у него и спроси. Арриведерчи. – Ира захлопнула дверь шкафа, накинула бежевый тренч и вышла в коридор.

Анна перерыла весь сейф, искала, пока охрана не погасила свет в коридорах, но ничего не нашла.