– Ласка, работай.– даёт отмашку старшина, он стоит у дерева.

Я стреляю в часового. Тот смотрел на своих товарищей и просто осел в кузов бронетранспортёра. Успеваю увидеть как Лыба перепрыгивает через борт. Я снимаю глушитель и дозаряжаю патрон. Беру на прицел плечо офицера. Как только пулемёт с бронетранспортёра открыл огонь, стреляю в офицера, он валится с лавки. Три пулемёта не оставили немца шанса. Бой, а вернее избиение вермахта заняло три минуты, из которых две лейтенант и капитан заставляли бойцов прекратить огонь.

Осматриваю поле боя и достреливаю ещё живых.

– Хорош развлекаться, сами добьют, слезай.– приказывает старшина.

Спускаюсь с дерева. Иду на поле к офицеру, тот ещё жив. Снимаю с него часы и тыкаю в рану.

– Часть, задание?– спрашиваю я по немецки.

– Девушка, мне очень больно. Меня нужно доставить в госпиталь.– скулит он.

– Часть, задание?– повторяю я вопрос тыкая в рану.

– Кто ты?– смотрит он на меня с ужасом в глазах.

– Я русская земля и мщу за своих убитых сыновей.– говорю я ему по немецки.

Он пытается отползти от меня. Раздаётся приглушённый глушителем выстрел. Во лбу офицера появляется дырка. Лыба протягивает мне наган.

– В документах всё есть. Можно не пачкаться.– говорит он.

Я встаю. Пристраиваю часы на руку.

– Бойцы, штаны, сапоги и часы снимайте, мундиры вроде чистые.– кричу я.

– Часы понимаю, а остальное зачем?– спрашивает Лыба.

– У нас людей на все машины не хватит. Поставим тут полуторку, заминируем. Вот и представь едит или идёт немец по дороге, а тут полуторка и тела в одном белье. Что он подумает?– говорю я.

– Что русских побили. Ты не Ласка, ты лиса.– хлопает он себя по лбу.

Часть бойцов уже в немецкой форме. Стягиваю с офицера сапоги, потом штаны. И иду к капитану.

– Лейтенанту отдай, он его отыгрывать будет.– говорит капитан увидев меня со штанами и сапогами.

Лейтенант примеряет мундир.

– Держи, а то своими галифе всех выдашь.– улыбаюсь протягивая ему штаны и сапоги.

Пока готовились к выезду мы со старшиной выгнали полуторку. Я минирую её, в бронетранспортёре нашли ящик тола, видать завалы разрушать. Вот с помощью нескольких брусков и лимонки я и минирую. Старшина режет шины. Немецкую кухню загнали в лес и освободили лошадей.

– Ласка, хорош развлекаться, заминировала и всё, лезь в “Ганомаг”.– кричит капитан из бронетранспортёра.

Вот наша колонна двинулась. Впереди два мотоцикла, на втором ДТ на немецкий заменили, потом два танка за ними бронетранспортёр и замыкал колонну грузовик с топливом. Мне на голову надели немецкую каску и заставили накинуть камуфлированную куртку. Откуда она взялась у обычных вояк не ясно. Когда чуть проехали бойцы сумели запустить рацию. Снимаю каску и надев наушники слушаю.

Теперь знаю точно, то сегодня 24 июня 1941 года. Немец прёт на Барановичи идти смысла нет судя по радиоперехвату. Капитан смотрит на меня.

– К Барановичам нельзя, возьмут пока доедем. Посмотри на карте, куда нырнуть, чтоб из полосы прорыва выскочить.– говорю я ему.

– Не выйдет, мы в основном потоке. Сейчас идём на Пружаны, оттуда по обстановке на Берёза- Картуска и Пинск или через Ружаны на Слоним и всё таки Барановичи.

Мы вышли на шоссе после Пилищи. В амбразуру вижу подбитую технику, нашу и немецкую.

– Надо с дороги уходить и на ночёвку вставать. Скоро передовые части догоним и от своих огрести можем.– вздыхает капитан изучая карту.

Он ещё посидел поколдовал и решил. Отобрал у меня рацию и настроив частоту.

– Восьмой, передай глазам в Поддубном вправо. Задача от второго.– говорит он по немецки, сверяясь с блокнотом покойного офицера.

Я смотрю на него. Он протягивает наушники.