– Кто такие таракашки? – неожиданно прозвучал вопрос с пола.

– Насекомые такие. Вредные, противные и страшные. Зато с отличным чувством самосохранения. Убегая от опасности, развивают нехилую скорость. Вот прямо как эти, – кивнула на остальных членов бригады, опасливо выглядывающих из проемов будущих палат.

– Но они же не страшные! – даже в таком положении Токт защищал своих.

– Зато я буду страшна в гневе, если мне на голову опять посыпется штукатурка! – посмотрев в коридор, рыкнула на виновато опустивших голову. – Быстро вытереть лужу и поставить монула на ноги! И чтоб не смели больше бросать товарища в беде!

Спускаясь по лестнице, увидела смеющегося Лема возле нижней ступеньки.

– Я же говорил, попрячутся! А еще у тебя при виде несправедливости такой голос командный появляется. Не думала в правители податься?

– Тьфу на тебя! Сам такой! – высказалась в ответ. Ржать он тут же перестал, вызывав чувство вины. – Прости.

Он мотнул головой, и мы вернулись в кабинет к очень медитативному занятию по заполнению терминов. Но мысль, что мой друг очень не хочет обременять себя властью, навела на размышления.

– Лем, – дождалась, пока допишет, – А когда создали закон, по которому трон обязан принимать старший ребенок?

– Около пяти тысяч циклов назад, – он прищурился, начиная догадываться, что не просто так спросила.

– А кто его написал?

– Правитель Сариэль, – ответил, не задумываясь.

А мне оставалось только подпереть ладонью щеку и наблюдать, как до него по немножечку, по чайной ложечке доходит настоящий смысл моих вопросов. Мягкая улыбка, блуждавшая по его лицу, внезапно исчезла, в глазах появился огонек понимания. Он резко выпрямился и задумался.

– А что, раньше никому эта идея в голову не приходила? – невинно поинтересовалась.

– Нет! – он наконец расцвел в сногсшибательной улыбке.

Вскочил на ноги, подлетел ко мне и выдрал из кресла, обнимая. Я, разумеется, тоже в долгу не осталась, скрестив руки на его спине. Как только его благодарность вылилась поцелуем на моей щеке, в кабинет опять очень вовремя и совершенно без стука ввалился Эллидин. С выражения его лица можно было писать картину «Я убью тебя, лодочник!».

– Ты за мной с секундомером, что ли, ходишь? – выдала в гневе. У него начала подергиваться верхняя губа, но когда меня это не останавливало? – Чё припёрся?

Лем сначала сжал меня в объятьях крепче, а затем попытался аккуратно спрятать за свою спину. Безопасник взял себя в руки, швырнул скрученный в трубочку документ на ближайший стол и, бурча под нос что-то нецензурное о моей несравненной персоне, развернулся к выходу. Чтобы я – да в долгу осталась? Сейчас прям!

– М-м-м, какая попка! – игриво кинула ему в спину.

Он резко затормозил, медленно развернулся. О-о-о-о, да-а-а! Вот оно – то самое потрясающее ощущение, когда ты кого-то бесишь до пара из ушей, а сама стоишь и ржёшь! Улыбалась ему во все тридцать два зуба. Он аж кулаки сжал до побелевших костяшек.

– Дин! – наши переглядки решил прервать будущий несостоявшийся правитель. – Не вздумай! Ты прекрасно знаешь, что она под защитой Динру! А ты, Ева, будь добра, прекрати доводить его до белого каления!

– Хрык, – ну как тут удержишься, когда собеседники сами шутки шутить изволят?

– Ева! – когда надо было, он мог быть очень грозным, жаль, на меня не работало.

– Не я это начала! – он перевел вопросительный взгляд на Эллидина.

– Возможно, при нашей первой встрече я немного погорячился, – сделал упор на первое слово этот гад.

– Немного? – не удержалась от возмущения. В ответ он только выдохнул через сжатые зубы, пытаясь взять под контроль гнев. Даже в состоянии бешенства красив, зараза.