– Хмм… – кашляет рядом служитель аэропорта. – Посадка заканчивается.

– Беги, Ниночка, – неохотно отпускает меня муж.

– Пока, родненькие! – несусь в закрывающиеся ворота. Быстро прохожу контроль и падаю в кресло рядом с Маней.

– Ну, вы прям, как новобрачные, – заливисто смеется она. И я впервые в ее голосе отчетливо слышу нотки потаенной зависти.

«Показалось, наверное, – отбрасываю прочь глупые подозрения. – Мы же с Маней с универа дружим. Я ее к нам в фирму на работу устроила. Нет же, кроме благодарности она ко мне ничего другого не должна испытывать. Это я вся на нервах. Вот и мерещится не пойми что!»

– А где шеф? – оглядываюсь по сторонам.

– Ну, где? – фыркает Маня. – В бар пошел. Навязался на нашу голову. Я так поняла, он за тобой решил прихлестнуть, – заговорщицки шепчет мне на ухо.

– С ума сошла? – выдыхаю, отпрянув. – Я столько не выпью!

– А сколько выпьете, Ниночка? – слышится рядом льстивый голос Беляша. – Я в дьюти-фри коньячок французский прихватил, закусон, и стаканчики, – кивает он на бутылку Отарда, нарезку салями в вакуумной упаковке и одноразовое бумажное безобразие. – Давайте выпьем за удачу! Пусть нам обломится самый выгодный контракт.

«Начинается!» – мысленно закатываю глаза. И совершенно не представляю, как можно распивать алкоголь на лавочке в аэропорту.

– Я не пью, простите, – роняю вежливо и поднимаюсь с места. – Пойду в дьюти-фри зайду. Таблерон хочу купить.

– Ой, Зорина, – причитает шеф, усаживаясь на мое место. – Отрываешься от коллектива.

– Да пусть идет, Димочка, – принимая из рук гендира бумажный стакан, нежно воркует Маня. – Мы и сами душевно посидим. А Нинок развеется. А то ее майор дальше порога не отпускает.

– Подполковник, – огрызаюсь на автомате. Ухожу. А в спину бьет глумливый голос Беляша.

– У-тю-тю, какие мы строгие!

Больше всего в жизни я терпеть не могу состояния неопределенности, когда болтаешься как цветок в проруби. Не люблю ждать. Как по мне, догонять лучше. Видишь цель, идешь к ней.

Бесцельно шатаюсь по дьюти-фри. Лениво разглядываю косметику и духи. Выбираю себе новую тушь, а Коле – мужской парфюм от Диор. Такой запах классный! Сама бы им душилась. Мужу должно понравиться. У нас с ним вкусы сходятся.

Бреду дальше. Настроение никакое. Злюсь на Маню, Беляша, а еще больше на себя. На свою дурацкую безалаберность. Почему не удосужилась поинтересоваться, кто со мной летит? Звезда, блин.

Цепляю мимоходом Таблерон. Настоящий швейцарский, с мелко рублеными орехами. Как я люблю. Прихватываю коробочку леденцов для полета и аккуратно выглядываю в окно.

Коллеги продолжают выпивать. Маня уже готова, кажется! Я не вижу ее лица. Но подруга явно на что-то соглашается. А Беляш ей еще подливает. Выскочить бы. Пресечь. Но у меня же покупки неоплаченные! Пока сейчас очередь отстою, Маня в дрова развезет.

Ну да ничего! За четыре часа полета проспится. А как в самолет попадет, так это проблемы Беляша. Кто женщину споил, тот ее в самолет и заносит!

«Да и почему я должна вмешиваться?» – думаю, проходя в детский отдел. Все взрослые люди. И если Маня с Беляшом решила оттянуться, я точно не ее совесть. Рассматриваю игрушки. Обычно я тут ничего не покупаю. Только дома, в нашем Детском мире. У малышки игрушек и так полно. Еще ей куклы мои немецкие достались, а к ним – два мешка приданного. Вот я в детстве любила им шить!

Тоска сдавливает сердце жестким кулаком. Я еще не улетела, а уже хочу домой к мужу и детям. Выудив из сумочки маленькую нокию, звоню Коле.

- Я люблю тебя, - выдыхаю в трубку. – Очень люблю!

- Я тебя тоже, девочка, - рокочет Николай. На заднем фоне слышен шум трассы. Кто-то сигналит. Слышимость так себе. Вжимаю трубку в ухо, стараясь не пропустить не единого слова.– Возвращайся поскорее. А главное, береги себя. Не заморачивайся с подарками, Нин. Прошу тебя, - глухо просит муж. Видимо и у него на душе тяжесть.