– Закрыть космос! Он хоть знает, что космос… беспределен? – растерянно спросила Аня.

Вера удивленно посмотрела на подругу.

– Правда? Впрочем, Тихону это до фени. Как и мне. Скажи мне, Аннушка, что главное в жизни? Правильно: хорошие бабки, командировки за границу, престиж и ВИП обслуживание. Плюс к этому – для Тихона – помелькать на страницах «Файнешел Таймс», а уж вылезти на обложку «Форбса» – вот предел его мечтаний. Остальное – детали. Космос, прогнозы, затраты – это всё шелуха. Живем только раз.

Вера вздохнула.

– Эх, если б кто слышал наш бабий треп. Что было бы! Страшно подумать. А насчет того, чтобы подыскивать себе работу, я сама об этом уже думаю. Желательно, за границей. А впереди здесь светит полный коллапс.

– Уу… какие слова ты знаешь.

– А ты про космос меня просветила. И прогнозы составлять умеешь. Правда, не те, что надо. Но главное – вместе мы сила и время до коллапса еще есть.

– Ладно… Идем на пытку, – сказала Аня, и комната опустела.

Казимир отключил монитор и уставился на босса.

На лице Захара Ильича была усмешка, не сулившая двум болтушкам ничего хорошего.

Врожденную черту – злобливость – он научился ловко маскировать служебной необходимостью, а Казимир, раскусив его, научился ему подыгрывать.

– Вот дурехи. А ведь дамы уже не первой свежести, – сказал он. – Могли бы ума набраться и научиться язык держать за зубами. И эти хороши. Те, что картежники. Да… Длинный язык к добру не приводит.

– Вот и прикуси его, – одернул помощника Захар Ильич и принял озабоченный вид.

– Дай мне подходы к Овальному залу, – сухо сказал он.

– Слушаюсь, босс. Совещание там будет?

– Да.

– Почему Тихон Фадеевич каждый раз меняет дислокацию?

– Чтоб тебе не скучать.

На мониторах было видно, как люди с противоположных концов коридора стекаются к массивной двери, за которой их поглощала пугающая темнота.

– Отвернись.

Казимир исправно выполнил приказ с плутоватой улыбкой на лице.

Захар Ильич проходит в дальний угол комнаты, где за ширмой стоит небольшой сейф, и открывает его дверцу. В сейфе был секретный монитор начальника Особого отдела службы внутренней безопасности. Он надел наушники и включил звук.

В наушниках раздались стоны, ахи и вздохи.

Это Тихон Фадеевич, глава холдинга и основной акционер – семьдесят пять процентов акций – занимался сексом с секретаршей.

Он мужик в соку. Ему полтинник, он ниже среднего роста, с короткой бычьей шеей и грубыми чертами лица. У него короткие руки и толстые пальцы с рыжими волосами.

Захар Ильич в полном недоумении не может оторваться от экрана.

– Почему в этот раз на письменном столе? – бормочет он себе под нос и не может найти ответа.

Ведь неудобно.

Впрочем, если припрет… Тем более Тихону.

На самом деле ответ был прост: Тихон увидел аналогичное мероприятие в голливудском фильме. Затем его повторили в нашем изделии, и Тихон решил испробовать эту позицию, чтобы идти в ногу со временем и европейскими ценностями, которые подразумевают свободу личности и волеизъявления и которые он, как абсолютный эгоцентрик, истолковывал как приоритет своих потребностей над всем остальным.

И какое ему дело до того, что спина у бедной секретарши зудела от валявшихся на столе карандашей, ручек, дыроколов, степлеров и кнопок.

В равной степени это не касалось руководителя Особого отдела службы внутренней безопасности, поскольку невзгоды секретарши проходили по ведомству охраны труда.

Захар Ильич собрался выключить монитор, как вдруг в кабинете Тихона раздался телефонный звонок. Не отрываясь от основного занятия, он взял трубку, а секретарша под ним закурила.

– А… Это ты, любимая, – сказал Тихон. – Наконец-то! А я жду не дождусь твоего звонка. Даже важное совещание отложил на потом. Что привезти тебе из заграницы?… Чего, чего? … Не понял… А, что я так неровно дышу? А я всегда так дышу, как только услышу твой голос. До сих пор не могу поверить в свое счастье.