А когда вернулась эта королевская задница, почти порадовалась ему как родному, так как сходила тут с ума в полном одиночестве и скуке. Так было ровно до того момента, пока не увидела то, что он принёс. Это был новый поднос с едой и кое-что ещё, от чего у меня округлились глаза от ужаса.

– Да-да. Ты наденешь это на бал. А может, и будешь носить всю неделю. Я ещё не решил, – усмехнулся мужчина, ставя поднос на стол. – Ты рада?! Скажи, что рада!

– Очень рада, господин, – подтвердила, рассматривая кандалы на ноги.

– Всё для тебя, котлетка, – важно покивал Вильмонт. – Тяжело было достать чистые, но, как видишь, мне удалось! Новенькие, сверкающие и исключительно женские! Облегчённый вариант!

Можно подумать, он меня балует! Такая честь! Прямо бегу благодарить! Словно прочитав мои мысли, он подошёл ко мне.

– Ну же! – ухмыльнулся. – Поблагодари меня как следует! Так, словно получила самый лучший подарок на свете! От мужчины.

О, как я разозлилась! Ну, Джей сам приказал! И уточнил зачем-то половую принадлежность! «Спасибо» ему за это! И пусть потом не жалуется. Держаться от него подальше – вот что надо делать, чтобы выжить. Нам обоим! Но кто спрашивает меня? Никто.

Вскочив на ноги, просто прыгнула на растерявшегося Вильмонта, обвивая его ногами за талию, а руками за шею. Покрывая поцелуями застывшее лицо и, наконец, добираясь до его губ. Впиваясь в них томящим и одновременно страстным поцелуем, вкладывая в него всю «благодарность», которую испытывала. Покусывая и посасывая его язык и губы, в то время как телом начала двигаться как дикая кошка. Потираясь и постанывая.

Джеймс и не отвечал на это, что меня позабавило. Просто застыл как истукан. Донельзя возбудившийся истукан.

Когда же посчитала, что признательность исчерпала себя, отцепила ноги и плавно съехала вниз, всё так же придерживая его шею.

– Спасибо, мой господин, – проникновенно заглянула в горящие глаза. – Это самый лучший подарок, что мужчина может подарить девушке.

Джей сглотнул и ошеломлённо кивнул. Кажется, кто-то не соображал от такого наплыва благодарности. Но стоило моим губам растянуться в издевательской ухмылке, как он тряхнул головой, отошёл и недовольно уставился на меня.

– Ты та ещё дешёвка, да? – «оскорбил» меня от чего-то обиженный мужчина.

Я расхохоталась. Моё тело тут так старается, повинуясь его же приказу, а он недоволен? Воистину бойся своих желаний, дорогуша.

– Ты находишь смешным, что являешься дешёвкой? – уточнил Вильмонт.

– Я нахожу смешным тебя, господин, – совершенно непочтительно фыркнула, давясь смехом.

И вот мы снова злимся. Почему почти всё, что я делаю, вызывает его недовольство? Непостижимое существо. Разве кое-кто не должен получать удовольствие от моего унижения?

– Ешь, – приказал король. – И опять повторюсь: никаких выкрутасов, котлетка.

Он показал на стол и ушёл в спальню. Пока я ела, косясь на кандалы, так и лежавшие рядом с подносом, жаловалась судьбе на вселенскую несправедливость. Вот если бы Джей не добавил про выкрутасы, я бы их спрятала. А лучше выбросила бы в окно или скрыла магией.

Кстати! А почему магия в камере не действовала? Антимагические чары? Я слышала про такие заклятия, да и саму меня не раз в них заключали и пытались заключить, но чтобы долгосрочное и на всё помещение? Пока размышляла над этим, вернулся уже принявший душ и переодевшийся Вильмонт. Говнюк нарядился сатиром, отсвечивая голым торсом и выдающимися рогами. Ещё корону надел, давно я её не видела. Как символично. Обнажённая дриада в кандалах и развратный коронованный сатир. У-у-у! Ненавижу!

– Ну что? – ухмыльнулся Джеймс. – Ты закончила? Нам пора на маскарад.