В один из дней, перед очередным занятием, мы с Геной решили, что немного устали от здорового тела. План был прост. Нужно было закрыть спортивный зал на ключ вместе с физруком, не пойти на занятие, сказав, что было заперто. Не могли же мы зайти в закрытое?

              Мы, собственно, так и сделали. Ключ взяли с собой и пошли гулять. Вернулись через сорок минут. В это время вокруг школы уже стояли машины милиции, скорой, пожарной.

              Наш учитель, поняв, что его заперли, действовал решительно. Он набрал поочередно из своего кабинета 01, 02, 03. После чего организовал спасательную операцию имени себя, с сиренами, вооруженным сопровождением, реанимацией и эвакуацией по выдвижной лестнице. В общем, с размахом! На ушах стояла вся школа. Директор пил корвалол, думая о том, как объяснить в РАНО антитеррористическою операцию.

              Вычислили нас быстро. После этого пропесочили на собрании и торжественно отчислили. На неделю. Папа у Генки оказался то ли генералом, то ли дипломатом. 

7. Знакомство

 После вопиющего случая с выкидыванием нас из школы, Генина семья решила заглянуть к нам на огонек, чтобы лично познакомиться с девушкой, принесшей славу их сыну в рамкой одной городской школы.

              Не могу, конечно, сказать, что популярность была приятная. Но притчей во языцех мы стали.  Родительское собрание делилось на два акта. В первом обсуждали учебу и хвалили отличников, во втором рассказывали, как делать нельзя, приводя в пример приключения Болика и Лелика, то есть, наши. Во второй части родители лежали, мучаясь от судорог и пытаясь замаскировать ржание. К новому году на родительских собраниях были аншлаги со стоячими местами в зале. Ходили семьями.  Смешно было всем, кроме наших. Наши сидели с лицами предводителей команчей и натачивали ремень войны, для нас, бедных. На фоне общей проблемы они стали даже раскланиваться при встрече. Но наступил день, когда общение требовало перейти в другую, более интимную, в плане общения, плоскость. О визите родителей Генка сообщил, глядя в сторону, между фразами о котлетах и погоде.

-Будем в семь. – безапелляционно заявил он.

-Так… А… Ужас… - в ответ выдала я. У меня вы же понимаете, и так кукушечка была набекрень, а здесь совсем тревога-тревога, волк унес зайчат, вам, уважаемая, пора лечиться электричеством. В общем, стою, ни жива, ни мертва. Домой дошла в забыть, на автомате и чистом энтузиазме.

            Вечером пришлось прибегнуть к помощи Семы. Он, кстати, непонятно за что, злился на меня. Уроки делать не помогал, на переменах и уроках игнорировал, при озвучивании любой просьбы слал к Гене. Но, вариантов не было.  Сама я боялась просто не договорить фразу до конца, хлопнувшись в продолжительный обморок. И не потому, что опасалась реакции родителей, а потому, что находилась в состоянии близкой к истерике. Казалось, что придут, мама и папа Генки, и запретят общаться со мной – «И заберите вашу девочку от нашего мальчика» … А это все… Война и немцы…

            Сема долго капризничал, позволяя себя уговаривать, и высказывал мне претензии на тему того, что, как только появились проблемы, я прибежала к нему. А до этого знать его не хотела.  Я поддакивала и ежесекундно переспрашивала: «Скажешь?». Юноша через час моего заевшего магнитофона сдался и позвонил родителям на работу. Мама примчалась через час с тортом Прага и дрожжевым тестом. Хотелось спросить: «Мать, ты не в себе что ли?». Не, ну я искренне не понимала, зачем нам торт и пироги? Нам с Генкой и так леща дадут…

              Родители Генки пришли, не опоздав вообще ни на сколько. Была призрачная надежда, что заблудятся, но она быстро угасла, поскольку блудить здесь было негде. А на доме размещена такая адресная табличка, что на ней можно зрение всего микрорайона проверять.