Алекс предпочитал напористый стиль вождения. Не нахальный, а именно напористый. Без явных нарушений правил дорожного движения, зато с использованием любой самой малой возможности проскочить вперед. В случае необходимости, он не стеснялся включать сигнальный маячок, обосновывая это тем, что настоящий полицейский всегда на работе, даже если едет на природу жарить шашлыки. Вот и сейчас он быстро преодолел десяток километров и оказался в городе за несколько минут. На улицах ему пришлось сбросить скорость, но на его удачу на них было свободно. Поэтому не успел Гильберт и глазом моргнуть, как инспектор уже тормозил возле входа на станцию метро.

– Вылезай, ты приехал, – сообщил он. – И помни про отчет. Он должен быть готовым сегодня.

Гильберт все же сделал попытку изменить свою судьбу.

– Я тоже хочу крабов, шеф!

– Нет, мальчик, так дело не пойдет. Во-первых, есть крабов, ты не вышел чином, во-вторых, мне надо встретиться с информатором, как ты должен понять, без свидетелей. Так что не гунди и дуй дальше на трамвае.

Бросив жалобный, пропавший втуне взгляд на шефа, Гильберт выбрался из автомобиля. Впрочем, уже в следующую минуту он быстрым шагом шел к остановке с самым энергичным видом.

После полудня погода резко испортилась. С моря подул холодный ветер и облака затянули небо. Дождь еще не начался, но точно был на подходе. К тому времени, когда Стас появился в ресторане, где должны были пройти поминки, он казался самому себе выжатым лимоном. Вчерашнее нападение и его последствия, конечно, не вывели кадрового военного из равновесия, но спать он лег очень поздно.

Сегодняшний же день с самого утра выдался чрезвычайно насыщенным. Сначала было отпевание и прощание с покойным в католическом храме. Оказалось, что Андрис был активным прихожанином. Затем, на кладбище, ему пришлось вытерпеть долгие соболезнования, сохраняя при этом скорбное выражение лица. Все это не понравилось Стасу и заставило отступить вполне объяснимую скорбь. А тут еще адвокат с его неуемным любопытством. Цирус держался и не приставал с вопросами лишь до того момента, пока они не покинули кладбище и не сели в автомобиль. Тут и началось. Адвокат так скрупулёзно выспрашивал подробности нападения, что оставил полицейских далеко позади. И хотя Стас сказал ему, что оставил банковский ключ в сейфе отеля, тот и не думал прекращать расспросы. Стасу пришлось очень подробно отчитаться за весь предыдущий вечер.

В частности, описать, насколько возможно, нападавших и рассказать о флешке, положенной в ячейку. Только тогда адвокат сообщил причину своего волнения. Оказывается, что этой же ночью неизвестные пытались взломать дверь его конторы. Однако, они не смогли отключить сигнализацию. Она сработала, и полицейский патруль вспугнул злоумышленников.

– Нападения на вас, мой друг, и на мой офис – связаны. Я знаю, что им нужно. Флешку. Боюсь, что эти люди не остановятся ни перед чем! Вы в опасности, Станислав!

– Мне кажется, что вы преувеличиваете, мэтр. Но я приму ваши опасения к сведению. И обещаю быть настороже, – сказал Стас, лишь бы адвокат отвязался.

– Вам еще повезло! Не появись вызванная горничная, вы могли пострадать гораздо сильнее, а не отделаться одной ссадиной.

– Да и ту я получил, свалившись на пол, когда бандиты перестали меня держать.

– Ладно, – начал остывать Цирус. – Будьте больше на людях и избегайте темных и пустынных мест.

Стас с готовностью закивал головой, собираясь действовать с точностью до наоборот.

Ресторан при доме прессы имел один небольшой, достаточно вместительный зал, в котором очень часто проходили различные официальные и неофициальные мероприятия. Как объяснил Цирус, обслуживающий персонал поднаторел в их организации, и на него можно полностью положиться. В течение получаса Стас вместе с Цирусом встречал людей у входа, еще раз выслушивал слова утешения и приглашал к столу. Когда поток гостей иссяк, двери в ресторан закрыли, и поминки начались. Всего набралось, по прикидке Стаса, человек сорок-пятьдесят. Столы, рассчитанные на восемь персон, в зале были установлены по законам симметрии и на небольшом расстоянии друг от друга, что позволило без труда рассадить всех. Здесь собрались люди, так или иначе, имевшие отношение к его брату. Бывшие работодатели, сослуживцы из редакции, в которой начинал и долгое время работал Андрис, служащие его агентства и, наконец, друзья и близкие приятели, а также приятельницы. Их число достигало чуть ли не половины всех присутствующих. Стаса посадили за стол с самыми значительными персонами. Все эти люди были приблизительно в возрасте Цируса или ненамного моложе, и все в разное время принимали большое участие в судьбе Андриса. Они грустно пили из маленьких рюмок водку местного производства, по очереди говорили тосты, схожие, как под копирку, оплакивая трагическую смерть талантливого журналиста. Насколько они были искренни в своих словах, знал один Бог. Стаса покровительственно хлопали по плечам и предлагали держаться, не раскисать. Он твердо обещал. Через минут сорок четверо наиболее важных гостей с его стола, попрощавшись, покинули ресторан. С их уходом атмосфера в зале стала более непринужденной. Стас тоже почувствовал это по оживлению Цируса. Устав от его болтовни, он под извинительным предлогом покинул свой стул и лавируя между столами, вышел в рекреацию. Здесь было пусто. Во время тотальной борьбы с курением, когда в общественных местах оно запрещалось по всей Европе, здешние курильщики решали вопрос, выходя во внутренний двор, где было оборудовано место для курения.