– Она красавица, – Каир почесал Криспи за ухо, – Нера обожает собак. Она кидается на любую дворнягу, если видит ее.

Каир обожал детей Дри и Диего. С самого появления Дри в особняке, Каир стал телохранителем девушки, и дети росли на его глазах.

– Я мог бы найти для нее красивого щенка, но Даниэль на дух не переносит собак, – вспомнил сразу.

Несколько лет назад, именно из-за этого Дэн обращался ко мне за помощью. Нужно было пристроить двух пёселей, бродящих по Ломбардии. Лия и Локи. Я пристроил их сразу, и спустя неделю им удалось попасть в одну прекрасную семью.

Только позже выяснилось, что собак подкармливала его жена. Из-за детской травмы, он не мог приютить их, но нашел лучшее решение.

– Благодаря Андреа он многому научился, в том числе и чувствовать, может когда-нибудь получится и это перебороть, – пожал плечами друг, кидая мяч Криспи снова.

– О ней ничего неизвестно, – сделал глубокий вдох, морщась от боли в висках, – Даниэль не простит себе ее потерю.

В клане, при любом огромном мероприятии, говорили об их паре. Во всём преступным мире Италии, и даже за ее пределами обсуждали любовь между врагами. Между пленницей и похитителем. Все знали, что любовь будущего дона «Corvi» и его жены зародилась из мести.

Андреа де Лазар была той, что поставила монстра на колени.

Только все, что начинается с такой искры, быстро сгорает, превращаясь в пепел. Я понимал это на своем горьком опыте.

***

Я не вступал в особняк Конселло четыре года. Его постройка и территория была такой большой, что захватывало дух, как и высокий особняк с колонами в десять метров.

Вышел из машины Каира, крепко сжимая зубы, пытаясь остановить головное мученье. Сколько я вообще вчера выпил? В памяти была дыра размером в бездну. Я любил алкоголь, но никогда не употреблял в таком количестве. Кажется, встреча с Инесс сорвала мне крышу.

Нас с Каиром встретила Джулсия, раскрыв дверь и хлопнув себя по груди в удивлении.

– Господи, неужели вы, синьор адвокат?

– Именно я, Джулсия, – голос прошелся эхом по высоким потолкам, – Как поживаете?

– Как и всегда, – улыбнулась она, – Все хорошо.

– Выглядишь устало, – подошва лакированных туфель Габриэля застукала по мрамору, когда он подошел ко мне, – Дон ждет тебя у себя.

– Еще увидимся, мадам, – подмигнул женщине, направляясь за Габриэлем.

Он шел так уверенно, смотря в одну точку. Словно камень. Даже рыженькая девушка, не заметив нашего синьора невозмутимость, врезалась прямо в него, роняя всю стирку на пол.

– Ай, – вскрикнула она, потерев лоб и кинув возмущенный взгляд в сторону Габриэля, что оставался безразличным к произошедшему, – Больно вообще-то, – сверкнула она глазами.

– Смотреть надо уметь, куда идете, – выдал Габриэль, едва взглянув на рыжую, а после продолжив свой путь на второй этаж, – Врезаетесь постоянно и во всех.

– Чёрствый, – сморщилась домработница.

– Не обращай внимание, – сказал ей, улыбнувшись своей обаятельной улыбкой, – Он всегда такой кислый.

Девушка хихикнула.

– Я все слышу, – заявил Габриэль.

– Для тебя все равно не новость, что ты сука, – кинул вдогонку другу, пока мы шли в западную часть особняка, принадлежащую Лоренцо Конселло. Другая была Даниэля.

– А для тебя, что ты чертов казанова, – бесстрастно ответил Габриэль, – Не могу поверить, что еще никто от тебя не залетел и не привез противного младенца на порог.

Проигнорировал неприятное чувство, возникшее от сказанного, продолжив бесить Габриэля.

– Чем тебе не угодили младенцы? Ты не хочешь своих детей?

– Нет, – уверенно заявил друг, – Дети – не мое призвание, – Габриэль остановился у кабинета Дона Лоренца, два раза постучался в дверь и открыл.