— Лёх, уходим! Хватит там хуетой страдать, успеете, наобнимаетесь, когда ноги унесём! Время точняк за полдень, мусора могут собак пустить по следу. — позвал громко Ромыч, дожидаясь их на пригорке, и взваливая на спину рюкзак с ворованными деньгами.

Змей молча кивнул, подхватил с земли сумку с провизией, и огляделся. За плотной стеной кустарников было подозрительно тихо, это-то и грызло беспокойством. Данилыч уверял, что о заимке той знает только он, с покойным егерем там на ночлег останавливались, когда охотились, и не доверять старику оснований не было. Но, чем чёрт не шутит, задерживаться в тих краях надолго не стоило. Чуток набраться сил, пару — тройку дней, не больше, и валить через соседнюю область.

В Бурятии у Ромки бабка живёт, у неё временно перекантоваться можно, паспорта фальшивые достать, и всё — свобода неграм, бля. Он мимолетно глянул на Дусю, которая, прихрамывая, плелась за ним, и подал ей ладонь. По нему стрельнули её внимательные темные, как оливки, глаза, и горячие пальчики сомкнулись на его руке.

Что-то скребло, выворачивало сознание, а ухватить мысль Лёха никак не мог. Крутилась она в голове, мучила, словно невидимка, кривляясь, забрасывал пробный шар, и тут же отдергивал за ширму. Фамилия Евдокии Иванны, неожиданно понял парень, нахмурившись.

 Еще в первый раз, заглянув в её документы, он озадачился, наверняка зная, что где-то всплывала она, фамилия эта, но сейчас, к своей досаде, снова забыл её.

— О чем думаешь? — вмешалась в его одинокое блуждание по закоулкам памяти, Дуняша, и заглянула в лицо. — семья у тебя есть? Мама, отец, или братья с сёстрами? Ты сам откуда родом?

С ответом Змей медлил, и Дуняша повторила:

— Так есть? Или ты один совсем?

— Есть. — отвернулся от неё парень, и ускорил шаг, да так, что ей пришлось семенить за ним, стараясь не обращать внимания на боль в ноге. — брат младший, Колька. С дедом живёт.

Что-то послышалось в тоне Лёхи, заставило Дусю притихнуть. Больше расспрашивать не решилась, почувствовав, что не расположен он к душевной беседе. Может быть, не хочет вспоминать о родных? Сколько, интересно, лет Коле? Что же там, в прошлом-то, отчего вдруг Лёха закрылся в себе? И наколка эта неспроста, наверное, всё-таки напоминает о роковой ошибке. Погиб кто-то, что ли по его вине?

Снова дрожь пробила девушку. Загадочный спутник шел размашисто, не выпуская её руку, и Дуся почти физически ощущала его враждебность. Значит, тема семьи это табу, нечего ей совать любопытный нос не в своё дело. Захочет, расскажет.

Змей хмуро смотрел себе под ноги, не замечая, что девчонка не успевает за ним, и машинально продолжал вести её за собой по мягким, проседавшим под их весом, дерновым кочкам. Разбудила Евдокия дремавших демонов, вытащила из закоулков души то, о чем пока не желал думать. Сейчас главной целью было уйти от погони, скрыться, а уж потом выполнить задуманное. И он злился, потому что не мог уже снова засунуть ненужные мысли в темный закуток, а они опутывали прочными цепями, душили.

Нахлынули стремительно, как цунами, заставляя скрипеть зубами.

7. Глава 7.

Сколько себя помнил Лёха, никому не было дела до него. Ни матери, которая целыми днями пахала на двух работах — днем санитаркой в местной поликлинике, убирала горшки за лежачими больными, полы надраивала, а вечером шла в кафе и мыла тонны грязной посуды на кухне. Ни отцу, вечно чем-то недовольному, поколачивающему и жену и его, Лёху. Доставалось мальчишке за всё и ни за что — уроки не сделал вовремя, за хлебом долго бегал, сигареты стащил из пачки (хотя курить-то парень пристрастился только на зоне). Алёне, матери, конечно, перепадало тумаков гораздо больше, и Лёха, как мог, защищал её, за что, впрочем, тоже бывал битым.