И только резкий свист, накрывший орущую толпу и ринг, заставляет парня замереть. Он ставит ладони по обе стороны от обездвиженного соперника. Опирается руками о пол. Я вижу, как хаотично вздымается его спина, а через секунду он встает на ноги. Парень вскидывает руки – это жест победителя. И вся безумная толпа просто взрывается одобрительным воем. А под его ногами лежит другой… весь в крови и без движения.

Я снова чувствую, как меня засасывает в неприятный омут. Но резкий захват моего плеча и разворот на сто восемьдесят градусов спасают от очередного приближающегося обморока.

– Очнулась, девочка! – Мое плечо сдавливает пальцами тот самый амбал со шрамом на лице.

Мне бы заорать. Вырваться и дать деру, но я лишь лепечу и сама не знаю, почему вообще об этом спрашиваю:

– Он его убил?

На губах мужика появляется ухмылка:

– Как знать… – неопределенно пожимает плечами, а выражение его изуродованного лица меняется. Теперь амбал хмуро смотрит на меня из-под бровей. – Нечего тебе здесь бродить! Катись-ка ты отсюда, пока я добрый.

– Где выход? – шепчу, почти не дыша.

– Прямо. Налево. И по лестнице вверх. Дальше все время прямо, до ворот. И не суйся сюда больше.

Не знаю, кто ты и что тебе здесь надо было, но свали. Девочкам тут не место, – грубо цедит амбал.

И я больше не думаю. Плевать на то, что еще болит нога, что меня вот-вот может накрыть тошнота и что вместо крови в венах у меня дикий испуг. Я срываюсь с места, и дальше все как в беспамятстве.

Прямо. Налево. Я бегу вдоль обшарпанных стен, расписанных граффити, по крутой железной лестнице. Я бегу так, что не успеваю дышать. Легкие режет от боли. Бегу прямо до ворот, спотыкаясь о какие-то кирпичи. Не замечаю ни жжения в коленке, ни того, что уже ноет в боку. Я никогда так не бегала. И больше не хочу. Бегу не оборачиваясь по той улице, что привез меня таксист. Старые гаражи, заброшенные здания, шиномонтажки.

Останавливаюсь я уже далеко за теми проклятыми воротами. Сколько километров я летела на одном дыхании, даже не знаю. Теперь я где-то в частном секторе. Торможу возле крохотного продуктового магазина с надписью «24 часа». Это единственное здание, где есть вывеска с адресом.

В памяти почти не задерживается, как вызываю такси. Замечаю только, что в машине я дрожу так, что могу зубы себе расколотить, а телефон в моих руках то и дело сообщает о пропущенных звонках и сообщениях. Это Соня. Но я не отвечаю ей. Перед глазами все еще удары тех татуированных рук и кровь.

Оказавшись дома, закрываюсь на все замки. Я подпираю спиной дверь и медленно стекаю по ней к полу. Обхватываю руками колени, забыв даже о том, что рану на одном из них нужно обработать. Я не думаю, где я была, что увидела и кто этот мужик, что отпустил меня без вопросов. Потому что я просто задыхаюсь от ужаса прямо на полу в коридоре.

«Ань, прости меня! Пожалуйста! Я правда не специально. Это все Т9. Черняховского, Чернышевского… Один в один же улицы. Я не заметила даже. Так по-дурацки вышло. Я приду на вторую пару и принесу тебе вкусняшек. Прости!» И куча рыдающих смайликов.

Это пишет мне Трофимова еще со вчерашнего вечера. Но я до сих пор ей ничего не ответила. Теперь она без перерыва извиняется. Думает, пирожными или шоколадкой сгладить вчерашний косяк. Трофимова ведь просто перепутала адреса. Она перепутала, а я поехала черт знает куда. Она не заметила, а я побывала в лапах какого-то мужика. Для Сони все вышло по-дурацки, а я пережила кошмар. Драпала посреди ночи с каких-то боев от толпы бешеных мужиков. У Сони просто не ловила сеть, а я словила такую дозу адреналина, что всю ночь не смогла сомкнуть глаз.