мама заглядывает ко мне в комнату, успеваю просто зашвырнуть их под кровать и снова плюхнуться на нее. Достану, когда дома никого не будет.

– Ань, ты есть будешь? – спрашивает мама.

– Не хочу, спасибо, – отрицательно машу головой, невинно хлопая глазами.

Пожав плечами, мама закрывает дверь, а я выдыхаю, стараясь утихомирить разгулявшееся сердцебиение. Опять чуть не влипла! Заметь она испорченные джинсы, то допрос начался бы такой, что сотрудники ФСБ могли бы у нее поучиться. А мне и ответить-то ей нечего. У самой сплошные вопросы и никаких ответов. Но сейчас мне приходится побывать на заочном допросе от Сони. Она прислала мне с десяток сообщений. Где я? Почему ушла? Почему ей ничего не сказала? И как сильно на нее еще обижаюсь?

Переодевшись в футболку и домашние штаны подлиннее, чтобы скрыть свое колено, я заваливаюсь на кровать и закутываюсь в плед. Начни я рассказывать Трофимовой в сообщениях, почему сбежала с пар, в покое она меня не оставит. Ей всегда нужны все подробности, а сейчас я не хочу даже вспоминать то, что произошло со мной сегодня в раздевалке, и уж тем более облекать в слова. Я снова отвечаю односложно:

«Все нормально, приболела, завтра поговорим».

Но кое-что из произошедшего в раздевалке все равно мельтешит у меня в голове. И до самого вечера не отпускает. Так и вертится вопрос: он это был или нет? Если подумать, то какая мне разница? У богатых же свои развлечения. Но только то, что я видела там, на ринге… Разве можно это назвать развлечением? Тот парень лежал без движения и в крови. Может, он вообще… уже того…

От этой мысли меня передергивает. То место – сборище бешеных маргиналов. Что вообще там мог делать тот, чей папа – большая шишка? А что, если мне все же показалось? Можно же просто сделать татуировки, скопировав их из интернета. Вдруг это тот самый случай? Только вот почему-то образы Тимура и того зверя на ринге в моей голове совпадают.

И во мне крепнет глупое, спонтанное решение по возможности еще раз рассмотреть Горина со спины. От этой мысли у меня по коже сразу ползут мурашки, и я даже утыкаюсь носом в подушку. О чем я думаю! Не пойду же опять в мужскую раздевалку! Да и в универе пялиться на Горина – это не выход. Но моя рука нащупывает валяющийся в складках покрывала телефон. Ведь можно посмотреть на Тимура так, что он и не узнает об этом.

Страничка в социальных сетях. Она есть у него точно. Куда-то же он должен выкладывать фото с дорогими машинами и курортами. И, пока вбиваю в новостной группе нашего университета запрос «Тимур Горин», чувствую, как опять становятся горячими щеки. «Я просто успокою свою паранойю. Ничего такого», – уговариваю сама себя.

Как только нахожу в подписчиках группы Горина, на меня накатывают те же ощущения, что и сегодня в раздевалке: стыдно и горит где-то между ребер. Мне больше не лежится на подушке. Я сажусь на кровати, поджав колени к груди. Едкое чувство любопытства, смешанное со страхом, перевешивает.

А если вчера я видела, как Тимур Горин убил человека? Стала свидетелем убийства? И я даже не знаю, что хуже. Это или то, как мне завтра появиться в академии после выходки Полины? Но все равно решаюсь нажать на аккаунт Горина. Страница загружается

мгновенно, и я, затаив дыхание, уже скольжу взглядом по ее содержимому.

Я была права. Фото каких-то дорогих автомобилей, яхт, короткие видео из клубов. Правда, не из такого, в котором я была вчера. Но самого Горина почти нет на фото. А те, на которых есть, никаких ответов мне не дают. В основном на всех снимках он стоит вполоборота. И всегда в черных джинсах и черном худи, а на голову почти до самых бровей накинут капюшон.