– Аня? – прилетает, удивленное, мне в спину.

Я невольно зажмуриваюсь. До двери моей спальни осталось всего два шага! Набрав полные легкие воздуха и нацепив улыбку, оборачиваюсь. В домашнем халате в пестрый горох, мама подпирает плечом дверной проем между кухней и коридором. Ее руки скрещены на груди, а лицо даже не выглядит заспанным. На нем все еще легкий макияж, коротко стриженные и окрашенные в пепельный блонд волосы ни капли не растрепаны. Похоже, мама еще и не ложилась отдыхать после работы.

– Привет, – улыбаюсь натянуто. – А ты чего не спишь?

– Дежурство было спокойным. Не устала, – ровным тоном поясняет она, окидывая меня изучающим взглядом. – Половина одиннадцатого утра на часах.

Ты почему не на парах? В четверг у тебя ведь занятия до трех.

– Да, но мне что-то… – Я неловко прочищаю горло, пряча от мамы глаза. Боже, как я не люблю врать! – Голова так разболелась, – и для правдоподобности потираю пальцами лоб и виски. – Наверное, прилягу.

Я говорю и заодно потихонечку пячусь к дверям своей комнаты, чтобы побыстрее ускользнуть от маминого взгляда. Чем дольше она на меня смотрит, тем больше вероятность, что она заметит мои припухшие глаза. По дороге домой все же пришлось смахивать с них противные слезы.

– Ну ложись, – тянет мама недовольно. Оно и неудивительно. Любой мой пропуск занятий не может восприниматься как-то иначе. – Как вчера посидели с Соней?

– Хорошо. – Я продолжаю улыбаться и тихо двигаться в сторону своей двери.

– Вы были там одни?

Я вздыхаю. Не знаю, как Соня, но я точно была не одна. Только тебе, мама, это знать опасно.

– Конечно, – уверенно подтверждаю, косясь назад. До моей комнаты шаг.

– Просто эта девочка живет одна на съемной квартире, – тон мамы становится еще строже. – Мало ли…

Я не выдерживаю и притормаживаю, закатывая глаза:

– Соня не устраивает там вечеринки! – И очень хочется добавить, что Соня просто дает корявые адреса и не берет трубки. Но, естественно, это я не говорю.

– Очень надеюсь. Ты же помнишь историю про мою однокурсницу, которую тоже вот так позвали в гости, а закончилось все групповым изна…

– Мам! – возмущенно восклицаю я. – Эта история не про меня или Соню. И хватит об этом напоминать каждый раз, когда я выхожу из дома. Я к себе.

Я делаю резкий разворот и, пока мама не решила еще о чем-нибудь со мной поговорить, скрываюсь за дверью своей комнаты. Это мои маленькие, но уютные шесть квадратов. Скрипучая кровать возле одной стены, старый лакированный шкаф и слегка потрепанный стол у противоположной. Светлые обои в мелкий цветочек. И сердце этой комнаты – окно с малышом фикусом. Мне подарила его на память моя школьная учительница физики. Она все надеялась, что в будущем меня ждет как минимум Бауманка.

Скинув на пол рюкзак с тетрадями, я тяжело плюхаюсь на кровать. Облокотившись на колени, запускаю ладони в волосы. Слабость обрушивается на меня, как цунами. Руки и ноги становятся ватными, голова тяжелой. И в ней скачет столько мыслей. А сил ухватиться хоть за одну из них нет. Вчерашний вечер, татуировки Горина, козни Полины и мой позор в мужской раздевалке… Хочется отделить одно от другого и не думать обо всем сразу. Я чувствую жалящий стыд, но одновременно из моей головы не выходит образ Тимура. Одно перебивает другое, становясь уже реальной мигренью.

Громкий стук в дверь – как удар по моей черепушке.

– Аня!

– Да, мам, – отвечаю устало, переставая подпирать голову руками и поднимая глаза на дверь.

Но взглядом натыкаюсь на свои грязные и порванные джинсы, брошенные вчера на стуле. Черт! Мой пульс сразу же подскакивает. Я забыла о них! Срываюсь с места, хватаю джинсы и за секунду до того, как