Книга закончилась раньше, чем полет, и Настя с сожалением убрала ее в сумку, мысленно выругав себя за то, что не посмотрела в том магазинчике еще что-то. Теперь придется завтра ехать в какой-нибудь книжный в Москве. Она не любила электронные книги и не рассматривала для себя такой вариант, как поискать нужное в Интернете.

В Москве моросил дождь вперемешку со снегом, и Настя похвалила себя за кожаное пальто на меховой подкладке вместо дубленки или пуховика – сейчас бы уже промокла насквозь, а так чувствует себя вполне комфортно.

Добравшись до Павелецкого вокзала, она вызвала такси и поехала в гостиницу. Знаменитые московские пробки уже начали понемногу рассасываться, но движение все еще не было свободным, потому поездка заняла довольно приличное время.

У Насти начала кружиться голова – она плохо переносила перелеты, и теперь ей нестерпимо хотелось как можно скорее оказаться в номере, лечь в постель и вытянуть ноги.

К счастью, заселили ее быстро, номер оказался на пятнадцатом этаже, с окном, из которого открывался вид на ВДНХ.

Настя включила бра возле кровати, быстро разобрала немногочисленные вещи, унесла в ванную косметичку, по странному стечению обстоятельств, всегда оказывавшуюся самой тяжелой вещью в ее багаже, и, наскоро приняв душ, улеглась в постель, тихонько застонав от удовольствия. Не особенно активный образ жизни диктовал ей совсем другой ритм, и потому сегодняшний день оказался очень утомительным и длинным.

«Интересно, Захар сейчас в номере или где-то шляется? – думала Настя, лежа лицом в подушку. – Унизительно, конечно, шпионить за собственным мужем, ни за что бы не подумала, что когда-то опущусь до этого. Стаська бы меня презирала… ну, она вообще многого не понимала в моей жизни, она совершенно другая была. Почему я думаю о ней в прошедшем времени? Она ведь жива, просто живет теперь в другой стране. А я почему-то воспринимаю ее как прошлое. Может, потому, что внешне это теперь совсем другой человек, имеющий мало общего с моей Стаськой, с той, с кем я прожила пять лет в одной квартире, с кем делилась всеми бедами? Но почему-то Стаська свои проблемы доверила не мне, а Захару. Нет, я понимаю – только он мог в тот момент помочь ей, он свел ее с главным редактором крупнейшего интернет-портала, именно Захар в буквальном смысле вручил Стаське оружие, с помощью которого она смогла отомстить всем, кому хотела и кого считала виновным в развале своей жизни. Захар, а не я, считавшая себя ее лучшей подругой. Но что я‑то могла? Ничего, потому что я сама – никто. Никто! И уже никем не буду. Жена Захара Лаврова – это тот единственный титул и тот статус, которого я достигла».

Эти мысли нужно было срочно разогнать, иначе дело закончится истерикой, Настя отлично об этом помнила.

Всякий раз, когда она начинала оценивать собственную жизнь, ее охватывало чувство пустоты и беспросветного одиночества. Внешне все вроде бы выглядело хорошо – Захар ее любил, уделял времени ровно столько, сколько позволял ритм его жизни, дарил цветы и подарки, возил в путешествия – ну, во всяком случае, последние три года. Но внутри себя Настя была по-прежнему одинока.

Кроме домашних дел, ей совершенно нечем было заняться, и это угнетало. Порой она жалела, что не согласилась на предложение стать редактором интернет-издания, выбрав все-таки мужа и дом, а не возможную карьеру. Да какая там карьера, если смотреть правде в глаза… Редактировать чужие тексты, от которых хочется выть, и самый лучший выход – просто переписать все от первого до последнего слова? Каждый день мучить свой мозг, выправляя нелепейшие ошибки и расставляя запятые? Переделывать фразы, которые человек в здравом уме вообще не в состоянии составить?