К сожалению, меня видеть она по-прежнему не хотела. Я часто приезжала, пыталась достучаться до нее. Но завидев меня на пороге, она закрывала лицо руками.

- Сгинь, погибель, - рычала жутким голосом.

Врач говорил, что после моих визитов ей всегда становилось хуже. И потом требовалось около недели, чтобы она перестала причитать и плакать.

Мое появление на нее жутко действовало. Это меня безумно тяготило. Больно когда родная мать из раза в раз называет тебя погибелью. И я даже не понимаю почему.

Но я не теряла надежды, что придет время и мама обязательно посмотрит на меня как на свою дочь!

Я была на втором месяце беременности. Чудо случилось, у меня под сердцем рос малыш Дениса. Ярослав прошел со мной весь этот путь. Без него я бы не справилась. Конечно, мы сблизились. Но не так как решил себе Денис.

Ярослав стал мне другом, отцом, человеком на которого я могу положиться. Когда раздался звонок из клиники, Ярослав был рядом со мной. Мы пили чай с пирожными на кухне.

- Вашей матери стало хуже, - сообщил врач. – Боюсь, ей недолго осталось…

- Но вы же недавно говорили, что был прогресс! – сжала телефон, так что пальцы хрустнули.

- У нее был срыв. Сильный. Сердце слабое.

- От чего срыв? Я ведь не приезжала! – слезы жгли кожу.

- Внезапно… мы тоже в растерянности, - врач сказал это запинаясь.

Очень быстро попрощался и отключил вызов. Создалось впечатление, что правды всей он не договаривает.

- Викусь, что стряслось? – Ярослав взял меня за руки, участливо заглянул в лицо.

Про маму я ему не говорила. Я помнила, как он пытался меня ею шантажировать. И хоть сейчас Ярослав мне и помогал, но я никогда не идеализировала его образ.

Для себя я решила, что у него была неприязнь к моей матери. А вот, что это он оставил ее погибать в психиатрической лечебнице, не верила. Даже не рассматривала этот вариант. Не знаю почему.

Возможно, сыграла роль ее реакция на Дениса, рассказ медсестры, что совсем другой человек тогда платил деньги, чтобы маму пичкали препаратами и свели с ума.

Но после звонка врача, я не могла больше это держать в себе.

- Мама… ей хуже стало…

- Последнее время она же была стабильна, - ошарашил меня Ярослав.

- Ты знал? Следил за ее состоянием?

- Да. Прости, Викусь, ты не хотела делиться этим. А я не лез тебе в душу. У тебя итак переживаний вагон.

- Что вас связывает?! Откуда ты ее знаешь?! Выкладывай! – заорала так, что у самой уши заложило.

- Я одержимо ее любил, - он смотрит на меня, взглядом, устремленным в прошлое. Голос тихий, пронзительный, так не лгут. Так раскрывают душу.

- А она?

- Она любила меня, - еще тише.

Сначала я долго моргала. Осмысливала услышанное. А потом меня накрыло яростное отчаяние.

- Тогда как?! Вот скажи как? Ты мог допустить все это?! Ты знаешь, где она провела практически всю свою жизнь? Что это за любовь? А, Ярослав? Говори! – схватила его за ворот рубашки и начала трясти.

- Я расскажу, - он кивнул обреченно, - И пойму если возненавидишь. Правильно сделаешь. Я сам себе никогда не прощу…

12. Глава 12

- Как ты понимаешь, мы познакомились, когда уже были не свободны. Тогда вас с Денисом еще на свете не было, - с усталым вздохом опускается в кресло. Достает мобильный телефон. – Надо ехать. Хочу застать Катеньку… живой, - палец на телефоне подрагивает. – Скажу водителю. Сам я не смогу сесть за руль, и тебе не следует в твоем состоянии.

- Надо собираться, - киваю.

Что-то мне подсказывало, что времени у нас оставалось очень мало.

Агату я оставила у Елены. Пришлось ей соврать, что Ярослав помогает мне по работе. Не хотелось, чувствовала угрызения совести, ведь для нее моя мать – его любовница.