То есть никаких перемен. Вероника никогда не была особо чуткой матерью. Элис снова все прочла по моему лицу. Эту девчонку не проведешь!

– В смысле еще хуже, чем обычно. Она словно живет на другой планете. Вечно витает в облаках. Стала рассеянной, настроение постоянно меняется. Она только о нем и думает. Я точно знаю. И еще купила шикарную записную книжку в кожаном переплете, дневник типа. Зуб даю, она туда пишет про все их свидания.

Интересно, почему Элис еще не добралась до этого дневника. Это, конечно, нехорошо, но она бы выпуталась – сказала бы, что сделала это ради семьи. Элис из любой ситуации может выпутаться, если надо.

– Я несколько дней искала этот дневник, а когда нашла, оказалось, что он на замке, а ключ я так и не нашла.

– А что с папой? – отважилась спросить я.

Элис пожала плечами.

– А что с ним? Мама о нем уже забыла. Они не сойдутся, я знаю. Понимаю, конечно, что они насовсем разошлись, но представь, что будет, если она опять выйдет замуж. И мне придется жить с ее новым мужем. Мне не нужен отчим. У меня уже есть отец, куда мне еще один. Это же кошмар будет. Просто…

Элис замолчала, и я подумала, что она сейчас заплачет. В эту минуту я ненавидела Веронику всей душой. Она испортила жизнь Элис и Джейми. И даже моя жизнь навсегда изменилась, когда Вероника решила увезти половину своей семьи в Дублин. Что бы я ни сказала сейчас Элис – легче ей от этого не станет. Насколько же все было проще, когда родители моей лучшей подруги жили вместе и притворялись, что счастливы.

Я сняла куртку. Из кармана выпал листок бумаги, я подняла его – это было письмо от Элис. Я вдруг разозлилась. Почему она ни словом не обмолвилась про маминого ухажера, а только расписывала, как мы будем развлекаться? Мы же подруги. Почему было не рассказать все как есть?

Я протянула письмо Элис. Она медленно развернула его, смотрела на него долго, а потом подняла глаза на меня. Она ничего не говорила, только хмурилась.

– Почему ты не написала мне обо всем этом? – спросила я. – Зачем было притворяться, что все хорошо?

– Боялась, – сказала она.

Я ей не поверила. Нет девчонки смелее Элис.

– Чего ты боялась?

И тут она заплакала.

– Я знаю, как ты не любишь ссоры и все такое. Я боялась, что, если я тебе скажу, ты не приедешь.

Я не нашлась, что ей ответить. Может, она и права. И хоть я и не сделала ничего плохого, мне стало стыдно.

Вдруг Элис просияла. Я знала эту ее улыбку – ничего хорошего она не предвещала. Я затаила дыхание.

Элис подскочила.

– Да ладно, я так рада, что ты здесь, Мэг. Теперь все будет хорошо. Ты очень вовремя приехала.

Я так разнервничалась, что оторвала кусок бахромы. Я спрятала его в карман, надеясь, что Элис ничего не заметила.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Она снова улыбнулась.

– Ты мне поможешь.

– Помогу в чем? – с трудом выдавила я.

– Поможешь мне узнать, с кем встречается мама, – спокойно сказала Элис. Вот так просто, как будто она просила помочь ей убраться в комнате или сделать домашку по математике.

Я выдохнула с облегчением. Не так уж и страшно. Больше того, практически безобидно. Может, это даже будет весело.

И тут Элис добавила:

– А когда узнаем, кто этот тип, – сможем от него избавиться.

Сердце у меня ушло в пятки. Или еще дальше. Мне показалось, я услышала, как оно глухо шлепнулось прямо в мои новые голубые кроссовки.

Мама иногда говорит, что Элис мной вертит. (Точнее, она это говорит по два раза в неделю.) Я понимаю, что она имеет в виду, но это не совсем правда. Элис мной не вертит – она просто очень, очень хорошо умеет убеждать.

Попозже, когда Вероника ушла готовить ужин, Элис опять утащила меня к себе в комнату и изложила первый этап плана. Как обычно, на словах все было очень просто.