Так не могло быть. Но так было.

Сам Руэри чувствовал себя так, словно расколол на части священный сосуд. Но он ненавидел храмы пяти кланов, и ему нравилось глядеть на осколки их святынь.

Он хотел больше. Хотел ещё. Представлял, как заставляет Айрен снимать одежду один предмет за другим. И смотрит на неё, обнажённую целиком. Гладит её. Целует любимые места.

Дверь камеры громыхнула у Руэри за спиной.

Айрен вздрогнула, вскинулась и попыталась выпрямить спину.

Связанные руки мешали ей двигаться, и на мгновение в сердце отступника всколыхнулся страх. Сколько уже они связаны? Отдавал ли он приказ массировать их?

– Перевернись на живот.

– Руэри… – Айрен похолодела. – Ты не в своём уме…

– Я отдал приказ. Мне позвать охрану, чтобы тебе помогли?

– Брат, не надо!

Стиснув зубы и не слушая вялых протестов пленницы, Алый король приблизился к ней вплотную, взял за плечи и рывком перевернул на живот. Голова Айрен уткнулась в перину – самую лучшую из тех, что нашлась в тюрьме.

Она дёрнулась, пытаясь вывернуться из рук брата, но никакое мастерство не смогло бы сейчас ей помочь.

Руэри провёл ладонью по её спине, в надежде успокоить хоть чуть-чуть, но ответом ему стала новая волна сопротивления.

Наконец, Руэри удалось одной рукой прижать плечи сестры к постели. Другой он взял её запястья и принялся ощупывать, пытаясь понять, пульсирует ли в его пальцах кровь.

Руки Айрен были холодными, но пальцы слегка подрагивали, отвечая на прикосновения.

Поняв, что происходит, Айрен затихла. От накатившего облегчения сердце забилось ещё сильней.

– Руэри, пожалуйста, развяжи…

– Нет.

Руэри бывал упрям как гранит, и Айрен это знала. Но её положение было таково, что не оставалось ничего иного, кроме как умолять. Ни бороться, ни бежать со связанными руками она не могла.

И всё же она замолкла, переводя дух и подбирая слова, чтобы заставить брата одуматься.

Отступник закончил с её руками, напоследок поцеловал раскрытые ладони.

С ужасом Айрен понимала, что Руэри не собирается поворачивать её к себе лицом.

Тот в самом деле несколько секунд наблюдал согнутое перед ним тело. Он никогда не видел Айрен с этой стороны. Желание прикоснуться к ней становилось всё сильней, и Руэри провёл ладонями по её бокам и ниже, вдоль бёдер. То, что он хотел сделать, самому ему казалось неправильным, и он медлил, не желая срывать завесу тайны с того, что видеть и чувствовать не заслужил.

– Руэри, не надо… – Айрен запнулась. Её колотило от страха. Щёки горели от стыда.

– Хочешь, чтобы я прекратил? – спросил он и резко развернул Айрен на спину.

Секунду смотрел на её раскрасневшееся лицо, а затем потянул за плечо, заставляя встать.

Теперь, когда они стояли напротив друг друга и Айрен была едва ли на пядь ниже него, Руэри получил возможность спустить блио по плечам сестры. Пояс, некогда удерживавший полы верхнего одеяния, он унёс с собой в тот день, когда покидал эту камеру в первый раз. Не хотел, чтобы им завладел кто-то другой.

Справившись с верхней одеждой, Руэри нащупал края рубашки и потянул их вверх, исполняя фантазию, мучившую его все последние дни.

– Руэри… – Айрен не хватало слов.

Рубашка повисла на её запястьях, переплетаясь с путами. Обнажённая грудь мерно вздымалась. Небольшая и нежная, она пробуждала в теле отступника неконтролируемое желание.

От взгляда Руэри, скользившего по её телу, Айрен стало стыдно и горячо. Она больше не спрашивала и не просила. Сознание поплыло, как в бреду, и Айрен не заметила, как снова оказалась на коленях на полу. А брат – на кровати перед ней.

Возбуждение и стыд становились всё сильней, по мере того, как Айрен вспоминала, что случилось между ними в прошлый раз. Взгляд скользнул ниже, по красной рубахе брата, по его животу.