Довольный Габриэль отряхивает полу плаща и кланяется.

– Прошу вас, господин.

«Твою!..» – кричу я про себя, а вслух говорю только всё тем же холодным голосом:

– Прекрасно, Габриэль.

И, не глядя (потому что я не могу на это спокойно смотреть!), чеканя шаг, прохожу ворота.

«Умеешь, когда хочешь», – усмехается в моей голове Габриэль.

«А ну кыш из моих мыслей!»

«Что вы, господин, я не могу этого сделать, ведь иначе вы останетесь без присмотра и снова начнёте мямлить и шарахаться от каждого духа».

«А обязательно было… Обязательно… Они хоть живы?!» – взрываюсь я.

«Живы, фея, не волнуйся. Я помню, что ты не любишь убийства».

Дальше мы идём молча.

Улицы пусты. То есть пусты совершенно: никого, даже псов бездомных нет! Раньше их подкармливали, я помню, Ромион хвастался, что даже какую-то службу для этого учредил, деньги выделил. Сейчас ни псов, ни службы. Зато, чем ближе мы ко дворцу, на тротуарах и по обочинам дороги появляются странные статуи. Каменные кошки. Каменные птицы. Каменные мыши. И да, собаки – тоже каменные. И все в таких позах, словно пытались убежать, а их догнали и…

– Габриэль? – тихо спрашиваю я вслух, потому что от волнения забыла, что мы теперь мысленно общаемся. – Это… Это Дамиан их?..

– Этих? – тоже тихо отвечает Габриэль. – Нет, конечно. Не настолько измельчал ещё Властелин, чтобы на птичек нападать. А вон тех – да, он.

«Вон те», – отряд стражников Ромиона, один из них подвозил меня когда-то к мужскому школьному общежитию. Все они очень живописно расставлены на площади вокруг пересохшего фонтана.

– Господи, – шепчу я, и в голове тут же раздаётся требовательное:

«Идём, Виола. Мы привлекаем слишком много внимания».

Как бы расстроена я ни была, абсурд его слов меня злит.

«Чьё внимание, здесь только статуи!»

«Это тебе так кажется. Вокруг целая армия духов, и они наверняка уже донесли о тебе своему господину. Идём, если не хочешь встречать его здесь».

«А я не хочу?»

Как по мне, что дворец, что эта площадь одинаково ужасны.

«Нет, ты не хочешь», – с нажимом повторяет Габриэль и толкает меня вперёд.

Наверное, он прав, и обо мне уже известно – ворота дворца ждут нас, распахнутые настежь. Но я всё равно спрашиваю, с опаской оглядываясь:

«Габриэль, твоя работа?»

«Духи чувствуют во мне демона», – отзывается тот.

«Ты настолько страшный?» – против воли удивляюсь я.

Габриэль в ответ только смеётся. Странно слышать его смех в моих мыслях…

А я краем глаза замечаю странный шест посреди круглой клумбы… э-э-э… некогда клумбы, поскольку сейчас на ней ничего не растёт. Ну, кроме разве что этого шеста. Толстого, длинного, с какой-то кляксой у основания.

Я оставляю Габриэля смеяться и иду к шесту. Но успеваю пройти разве что шагов пять, когда прямо из-под земли передо мной вырастает… Это человек, безусловно, но такой мелкий, такой… скользкий на вид, такой… неприятный. И пищит по-мышиному:

– Вы куда? Вы кто такие? Проходимцам здесь не место! А ну убирайтесь, или я духов на вас натравлю!

«И этот, что ли, демонолог?» – изумляюсь я, а вслух повторяю ту же штуку, что и у ворот:

– Габриэль? Кто… это?

– Это крыса, господин, – тоном английского дворецкого, объявляющего, что на завтрак снова овсянка, отвечает демон.

– Правда? Он не выглядит, как крыса, – тоном хозяина этого дворецкого продолжаю я.

– Сейчас будет, господин.

Мгвоение спустя Габриэль брезгливо протягивает мне за хвост извивающуюся мерзкую серую крысу.

– Прошу, господин.

– Что же ты наделал, Габриэль, – укоризненно говорю я, стараясь не смотреть на крысу. Уж насколько он человеком был противным… – Как же теперь это… Эта крыса покажет нам дорогу к Дами… Властелину? Немедленно преврати его обратно.