Тут ожил динамик в перегородке, отделявший водителя от пассажиров и Ника впервые услышала голос охранника:

– Домой?

Ника поняла, что вопрос относился именно к ней и ответила:

– Домой!

Дорога домой прошла почти в полном молчании.

Дома как-то все было хорошо. Разлука прошла незаметно. Кот Зайчик вышел ее встречать. Он внимательно смотрел на нее круглыми глазами. Когда Ника поужинала и легла, котенок вскарабкался не без труда на ее кровать и принялся внимательно обнюхивать Нику. Ника тихо плакала. Котенок явно ее жалел, нюхал волосы, ее руки и даже пощекотал усишками лицо Ники. В завершении, он лизнул ее в ухо и взобрался ей на живот, замурлыкал, положив усатую мордочку на лежащие на ее груди руки.

Ника с удивлением разобрала донесшиеся до нее: «Я теперь буду защищать тебя…». Слезы высохли в один момент. Ника поверить себе не могла. Она с удивлением рассматривала совершенно серого, в полутьме, даже без отметин котенка, мирно мурлыкавшего у нее на груди. И решила… что все же ей послышалось. Скорее, представилось… Воображение разыгралось… Кошки не говорят. Она просто многое пережила за последнее время… Ну или… Не хотелось бы конечно… Но может быть у нее уже «поехала крыша»… Хотя, она вроде давно… Поживем – увидим.

Следующие несколько дней прошли так, будто в жизни Ники ничего и не было. Ей звонили клиенты. Оказалось, что Контора позаботилась о Никиной работе – кто-то педантично поддерживал переписку по электронной почте со всеми клиентами. Она не потеряла за это время ни одного своего работодателя.

Телефон звонил не переставая. Нике пришлось проводить все переговоры, которые были перенесены из-за ее «отпуска», как думали ее наниматели. Две недели прошли как в угаре. Она проводила по три встречи за день. Приезжая домой она падала на кровать, как подкошенная. Выходные тоже были заполнены до отказа. Ника сменила полностью гардероб всему своему небольшому семейству. Первый раз в жизни она себя чувствовала полноценной женщиной, сменила имидж, хорошо одевшись, посетив кучу визажистов, стилистов, косметологов и всяких там парикмахеров.

Несмотря на это, Ника не была счастлива. Она каждый вечер забиралась в ванную и терла с остервенением свою несчастную кожу мочалкой, пытаясь изгнать казалось въевшийся в нее мускусный запах чужой мерзкой слюны. Ника просыпалась по ночам внезапно и плакала от понимания того, что ей, возможно, придется не раз повторить то, на что ей пришлось пойти.

Утром раздался телефонный звонок на телефон, про который Ника уже забыла. Он так и лежал на дне сумочки, каким-то чудом не разрядившись.

Это был ПГ:

– Ника, нас ожидают. Пожалуйста, будь готова. Я через сорок минут буду у твоего подъезда.

– Надолго?

– На этот раз – нет.

– Хорошо, буду, – коротко ответила Ника и положила трубку.

Черная машина забрала Нику в назначенное время. Они долго ехали молча, потом ПГ спросил:

– Ты как?

– Да как… А какая тебе разница? – хмуро ответила ему Ника. Хотя, в общем-то, понимала, что ПГ не виноват в том, что произошло – он был таким же невольным участником событий, в которые таких как они втягивала Контора.

– Не сердись, – вздохнул он, и Ника с удивлением услышала его мысли: «Я искренне спросил. Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это. Я понимаю тебя». Он обычно забивал «эфир» внутреннего монолога какими-то дурацкими песенками, видимо защищая свое сознание от способности Ники проникать в мысли собеседника. И явно было то, что его мысли сейчас были направлены именно на то, чтобы Ника услышала их.

ПГ тем временем продолжал: «Я не хочу подвергать тебя дальнейшему риску. Я знаю, что ты меня слышишь сейчас. Нас слушают, но преимущество в том, я могу донести до тебя информацию так, что меня услышишь только ты. Единственное, о чем я тебя прошу – верь мне. Я постараюсь защитить тебя