Так что, не особо рассуждая, я забрался на унитаз в кабинке, сел на корты и прикрыл дверь. Мысленно прикидывая, что буду говорить, если хозяйка глубокого контральто решит все-таки пройтись по туалету и пооткрывать все дверцы подряд. Но дальше «Здрасьте!» дело как-то не шло.

На самом деле, бездействие длилось недолго. Сначала я услышал отдаленный шум множества голосов, смех и топот. Но они явно были в другом коридоре, напротив этого туалета никто не проходил.

Потом раздались размеренные одинокие шаги. Скрипнула дверь. Я замер, стараясь даже не дышать. Женский голос вполголоса что-то пробормотал. Дверь снова скрипнула и шаги начали удаляться.

Снова потянулась вереница минуток ожидания.

А в моей голове зашевелились сомнения. Не слишком ли все гладко для внезапного плана, собранного на подоконнике, пока я натягивал труселя в своей палате? Это же надо было маршрут просчитать, подгадать к дежурству конкретно этой дамы, которая, судя по реакции, довольно нервно относится к значку «биологическая опасность». Ну а чтобы знать, как именно она совершает обход, после того, как все разошлись по домам, так и вовсе надо проследить за ней больше одного раза точно. Ну или хотя бы камеры посмотреть…

Кстати, а камеры тут есть вообще? Потому что если есть, то план вообще туповат, потому что проследить по ним путь Романа от входа до туалета – это как два пальца об асфальт.

Дверь снова скрипнула. Но никаких предварительных звуков не было, на шаги в оглушительной тишине пустого здания я бы точно обратил внимание, несмотря на любую глубину задумчивости. Я автоматически собрался, готовясь, в случае чего, ударить и прянуть в сторону окна. Хрен его знает, что здесь такое, но когда так вот запросто можно провести через вахту труп, и никого это не удивляет, лучше сохранность своей жизни как-то в своих руках держать, не перепоручая ее аборигенам.

Так что я сжался и приготовился к прыжку.

Он колючий, но его сердце наполнено добротой и любовью. Он просто хочет обнять кого-нибудь. Людям это не нравится, но Кактус не расстраивается. Как-то он обнимался с броненосцем, и ему это понравилось.

Plants vs. Zombies

– Клим! – раздался за дверью негромкий голос Насти. – Путь свободен, можно выходить!

Я спрыгнул с унитаза и открыл шпингалет. Еще когда закрывался, подмал, что такая архаичная штука, как в детстве. Ностальгичнее было бы крючок из толстой проволоки и гнутого гвоздя, как в деревенском туалете. Я даже повернулся, чтобы проверить, нет ли шнурка или цепочки для смывания. Хм. Нет. Бачок был скрыт где-то в стене, а чтобы смыть, нужно было надавить на широкую клавишу на стене.

Как это вообще сочетается? С одной стороны – прививка, сбросившая с меня лет двадцать, а то и побольше. Сканер непонятно чего у буфетчицы. И шпингалет, прикрученный неподходящими к отверстиям саморезами. На кривоватой фанерной двери, как попало покрашенной, к тому же.

– Нет-нет, не туда! – Настя ухватила меня за рубашку, когда я разогнался топать по главному коридору до упора. – Туда нам пока нельзя.

Она открыла узкую дверь без номера. Кажется, в каждом учреждении есть такие. «Парадный» коридор«, одинаково-элегантные или казенные деври, последовательно пронумерованные, с табличками, разъясняющими, кто за каждой дверью скрывается. И среди вот этих вот одинаковых входов в кабинеты, лаборатории, аудитории или переговорные, всегда попадается какая-то дверь, которая ни к селу, ни к городу. Без номера, цветом больше похожая на окружающие стены, чем на другие двери. И всем своим видом эта дверь как бы показывает, что за ней нет ничего интересного. «Проходи мимо, путник, не задерживайся. Тебе стопудово нужно совсем в другое место…»