Смотрю на людей. Смотреть трудно, слепит мне глаза солнце, а люди в тени. Все равно разглядываю, считаю, как в детстве, загадываю желание, если человек упал. И смотрят на меня люди в темноте ночи, тычут пальцами:
– Луна-то сегодня какая…
Джаума
Зеленоватый туман поднимается с болот, тает где-то там, там, в сумерках.
А здесь всегда сумерки. Да вы старожилов спросите, они только рукой махнут – а-а-а, всегда сумерки, по-другому и не бывает никогда…
Время здесь заблудилось, замерло между днем и ночью, между летом и зимой – вон, деревья желтые стоят, недаром говорят:
Край вечной осени.
Агнесса идет по краю болота, подмочила подол платья.
Темнеет.
Здесь всегда кажется, что темнеет.
Агнесса торопится, – нужно успеть дотемна.
А то Руфус рассердится.
Агнесса еще не знает, почему – но рассердится. Потому что… потому что…
…потому что нечего ночью по болоту шариться, вот почему.
Ухает месяц.
Восходит филин над лесом.
Они с месяцем местами поменялись, про это отдельная легенда есть.
Агнесса ступает на узкую тропинку, ведущую к дому, вот он уже виднеется за деревьями, светятся огни на втором этаже, там дети, а на первом света не видно, там столовая и холл, а на третьем ночник, там кабинет Руфуса и спальня…
– Тетя… а тетя?
Агнесса —
– Ах!
– оборачивается.
Мальчик. Ему на вид лет десять, не больше.
Волосенки светлые.
– Тетя… а я заблудился…
Агнесса вздрагивает, протягивает руку в туман:
– Пойдем… пойдем скорее…
– Тетя… а я бо-ю-у-у-усь…
Агнесса спохватывается, болото все-таки, болото…
…если вы оказались на твердой поверхности, будьте осторожны – буквально в шаге от вас может начинаться трясина…
– Стой! Стой на месте… сейчас… подойду к тебе…
Ангесса нащупывает землю под ногами, вроде твердая земля, идти можно, можно, только осторожно…
Шаг.
Шаг.
Еще шаг.
Надо бы Руфуса позвать, да что Руфуса, еще из-за этого Руфуса тревожить…
Мальчик хватает руку Агнессы.
– А у вас кулон как у мамы такой был… а она его потеряла, потом снова нашла…
…когда жителям приказали покинуть свои дома, многие жители отказались повиноваться.
– Ну как я уеду, ну куда я уезжать должен, этот дом мне в наследство достался еще от… от… – Руфус путается, теряется, не помнит, – а они мне – уезжать!
– А я сегодня Агнессу видел.
Это Руфус говорит.
И все молчат.
Руфи молчит, в айфон смотрит.
Агни молчит.
Вроде и надо сказать Руфусу, что нет больше никакой Агнессы, Руфус сам её вчера нашел на болоте с прокушенным горлом – а никто не говорит.
Руфус повторяет:
– Видел… в окне.
В лесу ухает месяц.
Филин восходит над лесом.
Они с месяцем поменялись.
Про это отдельная легенда есть.
Руфи торопится домой, еще бы не торопиться, загулялся, заигрался, сам не заметил, как сгустились сумерки.
Сумерки тут, они всегда сумерки, только к ночи сгущаются сильно.
Ну да ничего.
Руфи домой успеет.
Дядя с тетей ругать не будут.
Вон уже дом виден за деревьями, вон окно наверху горит, там у дяди кабинет, там чучело филина есть, и чучело месяца, и чучело земли есть, глобус называется.
Руфи спешит.
– Руфи! Руфи!
Руфи оборачивается.
Тетя стоит.
Тетю он знает.
Хорошо знает.
– Руфи, ну сколько тебя просить можно!
Тетя показывает на полные сумки. Руфи спохватывается, обещал же помочь, обещал, заигрался, задумался…
А… щас, щас…
Руфи бежит, хватает здоровенный баул, тетя подхватывает руку Руфи, вот так, давай потихоньку…
Больше всего жители деревни недовольны, что власти так и не сдержали своё обещание и не перенесли с заболоченных территорий могилы старожилов. Теперь болото полностью поглотило кладбище.
– А Руфи где?
Это Агни спрашивает. И правда, Агнесса на стол собрала, все сидят, а Руфи нет.