Спрашивает то, что хотела спросить уже давно:
– А мальчик с девочкой… они тебе кто?
Руфус вздрагивает:
– В смысле?
– Ну…. Племянники они тебе? Или брат с сестрой? Или…
Агнесса замирает в страхе. Только бы сейчас не оказалось, что у Руфуса дети есть, это вот Руфи от первого брака, это вот Агни от второго, а от третьего… а пусть Агнесса не беспокоится, от третьего брака дети уже взрослые, в институте учатся, по воскресеньям приезжают…
– Э-э-э… а я думал, они с тобой.
Гром среди ясного неба.
Агнесса не понимает, как с ней, почему с ней, не было с ней никакого мальчика, и девочки никакой тоже не было, и вообще…
– Э-э-э… а нет…
И теперь уже Руфус на Агнессу смотрит, ничего понять не может, как, почему, зачем…
…к сожалению, у поселка нет будущего – будущее у поселка отобрали в тот момент, когда возле Джаумы началось строительство комбината…
Ученые обеспокоены тем, что выбросы с предприятия могут серьезно повлиять не только на экологию местности, но и вызвать нарушения в физических законах…
…предприятие по производству…
– …по производству чего? – Руфус сжимает в руках обрывок газеты, – что они там делают, чёрт возьми?
– Да ничего не делают, фабрика-то не работает уже…
Это Агнесса.
– Не работает? Не работать-то она не работает, только отходы с неё текут и текут!
Сели ужинать.
У них на ужин курица жареная.
И картоха вот такими кусками.
И шоколад.
Откуда у них шоколад, если в деревне ни одного магазина нет, да и деревни никакой нет, и вообще…
А вот.
Шоколад.
Руфус ест.
И Руфи ест.
У Руфуса волосы рыжие и веснушки на лице.
У Руфи волосы рыжие и веснушки.
Агнесса ест.
И Анги.
У Агнессы черные кудри.
И у Агни черные кудри.
Вот так.
Болото молчит.
Болото думает.
Время вязнет в болоте, закручивается само на себя, изгибается причудливыми лентами.
Время…
– А не могло так быть… чтобы сначала вы меня спасли… потом я вас…
Это Руфи.
Агнесса пожимает плечами.
– Болоту виднее.
Старик.
Агнесса не понимает, что за старик, откуда старик, почему старик, зачем старик.
А вот – старик.
И Руфус тоже не понимает, что за старик, откуда старик, почему старик, зачем старик.
А вот – старик.
Идет, опирается на тяжелую палку, смотрит подслеповатыми глазами на дом…
…стоп-стоп, а что это у нас с домом, не было такого с домом, нормальный был дом, а теперь огни в доме погасли, и дом стоит истлевший, полуразрушенный…
И старик к дому подходит.
Руфус кивает старику.
И старик кивает Руфусу.
Говорит:
– Я здесь жил когда-то… пока болото не подступило…
У Руфуса веснушки.
И у старика веснушки.
Подходят, пожимают руки. Осторожно.
Смотрят на болото, что-то оно еще замыслило…
Болото думает.
…засекреченное производство доставило немало хлопот местным жителям…
Мировая линия
А раньше тут были другие идолы.
Раньше.
Пытаюсь представить это – раньше – ничего не представляется толком. Вспоминается что-то из самого-самого детства, шаман выкладывает веточки:
– Это вот день.
– Это вот год.
– Это вот век.
А сколько будет – три миллиона лет – про то шаман не сказал.
Смотрю на идолов.
Раньше они были другие.
Раньше.
Шаг-шаг-шаг-шаг – подхожу к идолу, не знаю, как молиться, ничего не знаю, не показали.
Астрин подходит (шаг-шаг-шаг-шаг), касается идола. Раз. Другой. Третий. Отдает идолу маленький круглый талисман.
Идол оживает, из недр идола выпадает еда.
Астрин сам не ест. Дает мне.
Кланяюсь.
Осторожно прошу у Астрина пару-тройку талисманов.
Он говорит:
– Нет.
Киваю. Мало ли, может, Астрин талисманы свои в тяжелом бою добыл, а я клянчу.
– Да дай ты ему, пусть учится!
Это Беляков. Он добрый.
Астрин морщится, кладет мне в ладонь два талисмана. Рассматриваю диковинную птицу на медном круге.