Он принял правила её игры, и хотя для него они были в новинку, пришлось полностью повиноваться. Эмма приказала отнести её в спальню, а там, на широкой двуспальной кровати, она продемонстрировала ему, на что способна настоящая женщина, раскрепощённая и не отягощенная комплексами.

Эмма оказалась искусной любовницей, она проделывала такие вещи, о которых Лора наверняка даже и не догадывалась. О жене он вспомнил зря, совсем некстати вспомнил Лорку, опять же, вспомнил в момент сравнения с Эммой. И это был не плюс в копилку законной жены.

Эмма была неутомима и ненасытна, подобно Сирене она завораживала Германа, гипнотизировала его, выжимая все соки.

В эту ночь Герман сделал для себя два открытия: первое – ему показалось, что он разлюбил Лору, второе – вроде бы он полюбил Эмму.

Смешно взрослому мужчине делать такие выводы после случайного секса с незнакомой женщиной, но он, Герман, всё-таки их сделал. Эмма его околдовала, Эмма была чужой, неизвестной, он ничего о ней не знал, но для себя решил – её он не отпустит, кем бы она ни была, где бы ни жила, он не смеет её потерять. Не имеет права! Она – его женщина.

И присланный несколько дней назад отрывок из поэмы, стал казаться пророческим…

«…У нас найдёшь красавиц рой;

Их нежны речи и лобзанье.

Приди на тайное призванье,

Приди, о путник молодой!»…

Он проснулся от яркого света: солнце светило в лицо. Поморщившись, перевернулся на другой бок, приготовился увидеть её, но место Эммы пустовало. Герман привстал на локтях, повертел головой, с удивлением обнаружив, что на часах десять минут первого.

В ванной комнате, куда он прошел, нехотя встав с кровати, витал аромат её духов. Герман закрыл глаза и, улыбаясь, представил Эмму. Короткими яркими вспышками перед глазами пронеслась ночь любви.

Он принял душ, вышел из номера и поспешил спуститься вниз, не посчитав нужным заскочить хотя бы на минуту к себе.

В ресторане, беглым взглядом осмотрев присутствующих, – Эммы среди них не было – он заметил, хотя, правильней будет сказать, его заметила Тамара. Она распрямила плечи и позвала Германа за свой столик. Пришлось подойти.

– Как ваше самочувствие? – спросил он, продолжая рассматривать посетителей ресторана, надеясь отыскать среди них Эмму. – Выглядите вы хорошо.

– Хорошо птичке в золотой клетке, а того лучше на зеленой ветке. Жаль, что я не та птичка, хотя чувствую себя действительно лучше. Вчера, как и обещала Верочка, после укола давление нормализовалось. Сегодня ночью снова подскочило, но не сильно. Сегодня мне помог мой старичок. Да вы садитесь, садитесь. Давайте вместе поедим.

– Я не голоден. О каком старичке вы говорите?

Тамара улыбнулась и достала из кармана зелёную фигурку старца; по размерам не больше спичечного коробка. Она аккуратно поставила её на стол и с благоговейным трепетом сообщила:

– Старик, да лучше семерых молодых. Оберегает от несчастий, с ним я спокойна за свою жизнь. Божество сделано из жадеита. Знаете, есть такой камень, обладает мощнейшей энергетикой, из него делают сильнейшие амулеты. Не расстаюсь с ним восемнадцать лет, всегда ношу при себе, а иногда, – Тамара понизила голос до шепота, – даже разговариваю со старичком. Дурость, да? Но я привыкла. Кстати, вы верите в гороскопы?

– Скорее нет, чем да.

– Зря. Вы их недооцениваете. Если хотите, я составлю вам личный гороскоп.

– Ваше хобби?

– Скорее работа, – хохотнула Тамара. – Работай – сыт будешь; молись – спасешься; терпи – взмилуются. Какой у вас знак зодиака?

– Лев.

– Ваш камень – янтарь, – безапелляционно заявила Тамара.

– А мне говорили, гранат или топаз.