– Саба, – вдруг спросила Эльчулька, вытряхивая песок из розовой туфельки Тальчульки, – если ты такой знаменитый, то почему же тебе никто не звонит?

Надо отдать мне должное: я запнулся лишь на пятнадцать с половиной минут, после чего ничтоже сумняшеся заявил:

– Звонят моему секретарю, ну этому…

Слава Богу, в это время, подошла девочка-соседка со своими родителями и младенцем-братиком, и мы, то есть я и вся самостоятельно передвигающаяся малышня, начали играть в замечательную игру с очень сложными правилами, где я был сторожем. Девчонки с мальчишкой Итайкой взбегали по ступенькам на жёлто-красную, с крышей в виде головы дракона, горку и съезжали-скользили внутри трубы вниз, где я, сторож, стоя у отверстия трубы, должен был их ловить, но никогда не поймать. Когда же я имел право их всё же словить, то они, взбежав по ступенькам горки, кричали:

– Закрыто, и нельзя, и мы здесь, – и я терял это право…

На сто седьмом круге я понял, наконец, во всей их глубине, правила этой игры…

Кстати, «саба» на иврите значит дедушка.

Однако в те далёкие дни случилось в Русалиме непредвиденное. И хоть не получил префект Удеи письмо начальника преторианцев, но недолюбливал он, чтобы не сказать хуже, народ врейский. И решил, якобы для славы императора, а на самом деле, лишь для огорчения народа, выставить во дворце прежнего удейского царя золотые щиты с надписью в честь божественного принцепса. Действо такое оскорбляло древние удейские обычаи, и стали просить префекта наиболее ретивые из удеев убрать щиты из дворца. Но человек этот был от природы жесток, и стал он упорствовать на своём, лелея коварный замысел. Тогда поднялся среди части удеев великий крик:

– Не поднимай мятеж, не затевай войну, не погуби мира!

Но раздражённый и гневливый префект только этого и ждал. Он ещё и смутьянов переодетых подослал, чтобы разогреть толпу. И поднялся мятеж, и подавлен он был с ужасной и бессмысленной жестокостью. Многие праведные удеи были изгнаны тогда за пределы империи, и начали своё долгое и мучительное скитание по миру вдали от родины, вдали от стен Русалима, в галуте. Оставшиеся же не смолчали и послали слёзное письмо императору, но уже умер прежний, и взошёл новый принцепс. И хотя наместником Сирийским был сменён префект и щиты убраны из дворца царёва, возвращение изгнанным запрещено было под страхом смерти, в наказание за мятеж. Жестокий же прежний префект был отослан в Рим, где, сказывают, покончил собой, и были сложности с его телом, ибо реки не принимали труп…

Прошло две тысячи лет…

Боже мой, как неутомимо летит время!.. Кажется, вот только что Луций спал с Леей и подслушивал Великий Инедрион… И вот уже нет Луция… И нет Римской империи… Нет получившего статус святого за развитие удаизма Гидона… Вознёсся на огненной колеснице в небеса и так и не вернулся hАшуа… а потомки тех самых варваров, которых он когда-то усыпил, приняли истианство, хитроумное сплетение удаизма, эметизма и их толкований, расселившись по по всем частям бывшей империи… И на месте Уд ей на карте мира обозначено огромное государство Истинея с почти миллиардным врейским населением…

И уже была Первая мировая, и есть чем прикончить Землю во Второй мировой… а Леольh Фраh завершил свою службу в армии и прибыл в качестве молодого специалиста на Сомнамбыльский химический комбинат… Но постойте! Ritmo lento… Давайте вглядимся…

Что это там тарахтит и подпрыгивает на ухабах, как консервная банка, привязанная к хвосту кота?.. Отвечаю. Это сомнамбыльский рейсовый автобус… Что?.. Нет, не очень набитый телами. Всё-таки сейчас не час пик… А с чего это вдруг на нём решил прокатиться Василий Андреевич? Что, или автомобиля своего нет? У военпреда-то? Да так, ни с хрена собачьего: захотелось…