– А где хозяин?

– Похоже, не приходил сегодня, – неприветливо ответила мне жрица чистоты.

– Экспертизу проводит, – сказал я.

– Что? – не поняла уборщица.

– Ничего. Всё нормально.

Я заглянул к Витюше и Наталье. Они чаевничали и мирно беседовали.

– Никто меня не искал?

– Нет. Тишина полная, – доложил Витюша.

– Из первой приемной не звонили?

– Не звонили. Виталий Иванович приехал где-то час назад, к нему Никифор Мефодьевич сразу побежал, а потом к ним Забегалов зашел, – сообщил мой неформальный зам.

Его способность оперативно получать самые разнообразные кулуарные новости всегда поражала меня.

– Чай с нами будете пить, Алексей Николаевич? – спросила Наталья.

– Попозже попью, спасибо.

Витюша выразительно посмотрел на меня.

– Витя, зайди сейчас, – и я двинулся в свои апартаменты, на ходу расстегивая куртку.

– Я насчет завтрашнего дня хотел напомнить, – сказал Витюша, когда мы с ним уединились.

– А что у нас завтра?

– Да у меня семинар в институте, хотел отпроситься пораньше. Можно?

– Можно, конечно. Только потихоньку, через боковой подъезд.

– Я знаю, – улыбнулся Витюша. – Забегалов опять всех предупреждал, что не потерпит никаких отлучек. У нас одним можно на казенной машине в рабочее время по лекциям ездить, а другим нельзя.

– Профессор снова ездил?

– Ездил, – блеснул осведомленностью Витюша. – Тоже с час назад вернулся.

Мне отчего-то стало тошно. В этот миг зазвонила «вертушка».

– Алексей Николаевич, вас Виталий Иванович хочет видеть, – услышал я голос Алевтины Викторовны.

Спикер областного парламента Хрюшников был занят. Когда я поднялся в приемную, Алевтина Викторовна попросила немного подождать.

– Кто там? – спросил я.

– Александр Витальевич, – вполголоса ответила она.

Александр Витальевич Хрюшников доводился нашему спикеру сыном, и должность его называлась «генеральный директор». Командовал Хрюшников-младший на том предприятии, где еще недавно был начальником транспортного цеха, а потом верховодил Хрюшников-старший. Наследнику моего шефа было чуть за тридцать. Учился он в техническом вузе, но инженерных способностей не проявил. Решил пойти по финансовой тропе и, видимо, не без помощи родителя стал налоговым инспектором. В инспекторах, однако, пробыл недолго. Звёзд с неба не хватал, а вскоре упразднили и само подразделение – как не оправдавшее высокой миссии.

И приземлился Александр Витальевич в офисе у родного своего Виталия Ивановича, для которого процесс акционирования и приватизации предприятия успешно завершился. Приватизировал его сам Хрюшников-старший, в долю к себе взяв пару проверенных замов. Сына он, скрепя сердце, поставил третьим замом. Сотворить что-нибудь непоправимое на этом посту было практически невозможно. Примерно год Хрюшников-младший осваивал кабинет, никому особенно не мешая. Заодно женился, стал подумывать о потомстве. На этой стадии жизненного пути его и застал переход Виталия Ивановича на работу в парламент.

Новый генеральный директор ежедневно являлся в кабинет спикера, как на доклад. Впрочем, почему «как»? Один раз даже я был свидетелем того, как Виталий Иванович сурово распекал сына за упущение на производстве. Перед вспотевшим Александром Витальевичем лежала в тот миг тетрадочка, а в руке у него была зажата ручка. Наверное, глава хозяйствующего субъекта на всякий случай конспектировал речь главы законодательной власти.

Табличка с искусственной позолотой дрогнула, дверь в кабинет спикера беззвучно отворилась. Мы с приветливой Алевтиной Викторовной повернули головы. Бочком, осторожно придерживая всё ту же тетрадочку под мышкой, из-за двери показался младший Хрюшников. Пройти прямо через дверной проем ему мешали не по сезону теплая дубленка и собственная толщина. За два года, проведенные в руководящем кресле, Александр Витальевич раздался вширь просто неимоверно.