– У избирающихся на любые должности очень ранимая душа, – начал Дракон, – а Петр Семенович был избирателем. Отменным, надо сказать. Ни одних выборов не пропускал. Но однажды случился с ним конфуз. Прям на подступах к избирательной урне. Он засел в ближайших кустах и просрал выборы. В буквальном смысле. А кандидату, за которого собирался голосовать Петр Семенович, не хватило одного-единственного голоса, чтобы избраться.

– А куда избирался кандидат? – полюбопытствовала Принцесса.

– Хрен его знает, не в этом дело, – отмахнулся Дракон. – Кандидат с расстройства напился яду, помер и принялся бедному Петру Сидоровичу являться, всячески его укоряя и совестя. Чем довел мужика до нервного срыва, недержания, тремора конечностей и непроизвольного семяизвержения в общественном транспорте.

– Грустно, – выдохнула Принцесса дымное кольцо. – Придется идти, иначе расстроится до смерти.

– Вот и я говорю, – согласился Дракон. – Тем более, погреба у него отменные.

У дворца Диктатора толпился народ, изъявляя волю. На кол желающих не нашлось.

21

Дракон и Принцесса третий день безвылазно сидели в пещере и почти не разговаривали. Им отлично молчалось вместе. На улице накрапывал унылый дождик, Принцесса перебирала старые письма, а Дракон лежал в анабиозе, готовясь менять чешую. Внезапно их покой нарушила появившаяся в пещерном проеме фигура. С ног до головы в мокрой глине, она производила впечатление голема, сбежавшего из гончарной мастерской.

– Он здесь! – возопила фигура, отряхиваясь на собачий манер. —Я чувствую!

– Конечно, здесь, – смахивая со лба грязные капли, уронила Принцесса. – Линяет по осени. У вас к нему какое-то дело?

– Дура! – рявкнул големоподобный. – Кому нужна твоя ручная рептилия?! Я пришел за ним!

Он указал на пещерную стену, где висела полка, на которой Дракон хранил кулинарные специи.

Принцесса отложила в сторону связку писем и взглянула на него. Худощавый высокий человек, одет в черное, нос пуговкой, пухлый рот, целеустремленная борода, умный лоб, только вот глаза… С глазами было что-то не так.

– Светятся неугасимым фанатичным огнем, – подсказал Дракон. – А на полке уже второй час сидит призрак.

– Нормально… – Принцесса скрутила джойнт. – И почему я только сейчас об этом узнаю?

– Да он безобидный и тихий, – ответил, почесывая спину о пещерный выступ, Дракон, – просто этого боится. Как его?

– Экзо-Рцыз-зда, – поклонился вошедший.

Принцесса затянулась поглубже и выдохнула сизый дым в сторону полки. Среди специй заколыхался пухлый добродушный силуэт.

– Ага! – радостно ткнул в него пальцем Экзо-Рцыз-зд. – Теперь не уйдешь!

Он пошарил в складках плаща, извлекая погнутую загаженную птичью клетку.

– Милости прошу, господин призрак.

– И не подумаю, – показал язык призрак.

– Посмотрим, – ухмыльнулся Экзо-Рцыз-зд и запел.

Стены пещеры задрожали, с Дракона обвалилась старая чешуя, призрак в панике зарылся в кучу золота, а Принцесса сунула недокуренный джойнт в разинутый экзо-рцыз-зский рот.

Экзо-Рцыз-зд, кашляя, повалился на пол.

– Тебе надо на состязание голосом, – посоветовала Принцесса. – Многого добьешься.

– Думаете, я не пробовал? – заныл Экзо-Рцыз-зд. – Меня на отборе зарубило компетентное жюри, сказали, тебе только привидений гонять в мир иной. Чем я и занялся. Небезуспешно, между прочим.

– А я не хочу в мир иной, – подал голос призрак. – Я еще при жизни верил, что буду жить вечно. Здесь.

– Ты будешь, может быть, спорить, что каждому воздается по вере его? – нахмурился Дракон, блестя новехонькой чешуей в лицо Экзо-Рцыз-зду.

– Нууу…. – замялся Экзо-Рцыз-зд.

– Я Диктатору напишу, – пообещала Принцесса. – Он на компетентное жюри влияние имеет. Финалистом конкурса станешь.