Быть может, крупная муха попадёт.

– Сюда.

Арни завернул за угол, за котором я знала, последует тупик. Всего три картины Караваджо – слева, справа и прямо по центру. Довольно часто я видела тут девочек, которые прятались от лишних глаз, в том числе и от моих. Тяжело им быть загнанными овцами – волки всё равно придут на запах страха.

– Тут же нет ничего, – скептически я отнеслась ко всей этой идее.

Инграм слегка напряг пальцы, но мне уже стало больно. Мышцы, скрывающиеся под мешковатой толстовкой, напряжены, лицо полно пренебрежения, белые волосы слегка растрепались и падали на высокий лоб, чуть прикрывая тянущиеся шрамы. И даже не вырваться из хватки: не было ни желания, ни сил, ни надежды на то, что это пройдёт для меня бесследно.

Арни вдруг подошёл к центральной картине, схватил её за край и начал постепенно отодвигать. Я сразу догадалась – там тайный проход, как и в клубе под комодом. Такое же тёмное нечто, неизвестное и скрывающее очередные секреты.

Сколько ещё знали подобных ходов Арни и Инграм? И откуда? Зачем?

Облегчение – первое ощущение возникло в груди, когда Инграм наконец-то меня отпустил и направился к не полностью открытому проходу. Слабый свет почти ничего не выхватывал из мрака, но парень смело шагнул в него. Арни, чуть раскрасневшись от нагрузки, всё ещё держал картину, чтобы я тоже смогла пройти. И прежде чем безропотно последовать за Инграмом, его друг подмигнул мне с широкой улыбкой на губах.

– Да всё будет нормально, – сказал он, быстро пролез следом за мной и опустил картину на место.

Тишина.

Полная темнота.

Я понятия не имела, где оказалась, и куда подевались ребята. Из черноты на меня смотрели воспоминания: тонкая полоса между дверцами шкафа, зловещая улыбка собственной тени, пустая тарелка, как и глаза сгоревших детей…

Шорх!

Арни резким движением раздвинул занавески единственного окна. Вечерний зимний свет отбросил серые тени на пустой шкаф с дверцами, рядом с которым тянулись полные книг полки. Лица с бюстов печальным взглядом наблюдали за тремя мягкими чёрными креслами, стоящими вокруг забитого хламом стола: алкоголем, колбами, стопкой книг, перьями и ещё чем-то. Всё небольшое помещение заполняло множество мелких предметов: от картин и глобусов, до исписанных листов, шкатулок и украшений. Пахло табаком, гарью и старинностью, точно ничего не изменилось здесь с тех пор, как пропал хозяин замка. От шикарного камина веяло холодом, как и от дорогой люстры с острыми концами. Если упадёт  – перережет тело.

– Это…

– Личный кабинет и по совместительству библиотека Рэбэнуса Донована, – Инграм уже сидел на одном из кресел и попутно читал книгу. – Тут собрано множество сборников о магии, о мирах, о некромантии… В общем, всё то, что ты отвергаешь.

– Как вы узнали об этом месте? – вновь проигнорировала я его провокацию.

– Я любитель везде полазать, – словно у себя дома, Арни ловко открыл бутылку ликёра и разлил на трём кубкам, стоявшим на столе. Видимо, парни тут были не раз. – И какое-то время просто увлекался архитектурой, чтобы заметить подвох в строении замка.

– Ты? И архитектура? – не поверила я, принимая из его рук подобие бокала.

– Отец видел меня во всех профессиях, кроме химика, – закатил глаза Арни, запивая свою обиду алкоголем.

Пригубив напиток, я вдруг поняла, что почти ничего не знала о семье своего недоделанного друга. Лишь только то, что тот жил в своём особняке без родителей, а где те были – я без понятия. Возможно, его отец был до сих пор жив, а вот мать… С другой стороны, о том, что я приёмная, тоже никто не знал, кроме Джейсона.