Вера и Марина выскакивают из машины возле дома, не дожидаясь, пока черный "Мерседес" полностью затормозит.

– Осторожнее, хулиганки! – кричит личный водитель отца. – Поубиваетесь, дурехи малолетние, а мне потом за вас отвечай!

Девчонки вихрем проносятся по огромному саду, окружающему дом, и врываются в просторный холл. По всему дому разносится аромат свежего домашнего хлеба, который каждый день печет тетя Маша, пока девочки в школе. И колокольчики… звенят серебристые колокольчики маминого голоса. Она поет там, наверху, на втором этаже.

И вдруг оглушительно хлопает дверь отцовского кабинета на первом этаже. Да так, что греческая ваза в холле падает со столика и разлетается на черепки. Отец, белый от гнева, с закушенной губой, бросается к лестнице на второй этаж и кричит домработнице:

– Маша, что ты стоишь столбом? Уводи детей!

Он взлетает по лестнице. Сверху раздаются его крики и мамин плач.

– Девочки, пойдемте в кухню, я вас обедом накормлю, – шепчет тетя Маша.

Ее руки мелко дрожат, когда она подхватывает сестер и тащит их в кухню.

– Нет! – Вера вырывается и в гневе топает ногой. – Зачем он обижает маму?

Она бежит наверх. Марина взлетает по лестнице следом за ней. Родительская спальня, ванная комната при ней – все залито водой. Мама сидит в ванне, едва прикрытая пеной, которая облепила ее тело и сиротливыми клочками собралась на дне.

– Молчи! – кричит отец. –Не смей петь!

Из его носа текут струйки крови. Он рывком поднимает жену из ванной. Она отбивается:

– Не трогай меня! Стас, отпусти меня! Не могу я больше, не могу! Как ты не понимаешь?

И вдруг она начинает петь. Отец хватается за голову, закрывая уши. Кровь из носа течет еще сильнее.

– Замолчи, Вероника! Хватит! – через силу хрипит он, словно борется с невидимой силой.

А потом размахивается и бьет жену по лицу. Она падает в ванну.

– Не трогай ее, гад! – Вера бросается к отцу, осыпая его ударами. –Не смей ее мучить! Уйди! Мама! Мамочка! Я с тобой! Я не дам тебя в обиду!

Она пинает отца и молотит кулачками, как яростный зверек, изо всех детских сил пытаясь защитить мать.

– Дурёха малолетняя! – отец перехватывает ее руки. – Я ее не мучаю, я ее спасаю! Вам всем нельзя принимать ванну. У вас очень редкое генетическое заболевание.

Он выкидывает Веру из ванной комнаты и закрывает дверь. Вера бросается на дверь, дергает ручку – бесполезно. Дверь заперта. А за ней беззащитная мама. Вера оборачивается. Лихорадочно осматривает комнату, ищет, чем бы взломать проклятую дверь. И вдруг замечает Марину. Она спокойно сидит на родительской кровати, сложив ноги по-турецки, и наблюдает за происходящим. Как в кинотеатре, в первом ряду. Не хватает только ведерка с попкорном в руках.

– Чего ты сидишь? Помоги! – кричит Вера.

– Зачем? – спокойно, не повышая голоса, возражает Марина. – Если папа говорит, что так нужно, значит, так нужно.

– Но он ее ударил! – задыхается от гнева Вера.

– У папы тоже кровь из носа идет. Может, это она его ударила до того, как мы прибежали? Не видишь, что ему больно? Нет?

– Почему ты всегда за него? – кричит Вера. – Всегда его защищаешь!

–А ты всегда за нее, – невозмутимо отвечает Марина. – Кто-то же должен любить папу, если ты его не любишь.

Она достает из кармана конфету, разворачивает яркую обертку, сует конфету в рот и добавляет:

– Папа самый умный и сильный. Если вы с мамой этого не понимаете, значит, вы дурехи.

На следующий день приезжает бригада рабочих. Они ловко демонтируют обе ванны в доме, заменяя их душевыми кабинами. Потом меняют все рукомойники: разбирают старые и большие, а вместо них ставят крошечные. Такие, в которых едва помещаются обе ладони. А мама неслышной тенью ходит по дому, набирает в стакан воду и часами смотрит на нее, тихонько что-то шепча.