- Ну, не хочешь в кафе, у меня есть другое предложение! - не сдавался упрямый мажорчик, что-то рассматривая у себя в тонюсеньком и тоже безумно недешевом смартфоне. - Я думаю...

- Ванечка, какой же ты хитрец у нас! Заставил девушку с Маруськой сидеть, а сам, как обычно, в соцсетях зависаешь! - вдруг раздалось за моей спиной.

Я резко развернулась, инстинктивно крепче прижимая к себе девочку, чтобы не выронить от быстрого движения. И открыла рот от удивления - вот это пара! Длинноволосая высокая девушка с идеально красивым лицом в потрясающем плащике с вышивкой по подолу и в ботиночках на высоких каблуках и парень в коротеньком пальто и строгих брюках, с татуировками, виднеющимися на шее и тыльных сторонах ладоней, смотрелись так, что глаз не отвести, просто хоть часами разглядывай и завидуй! Они держались за руки, но по тому, как девушка дернулась ко мне, по тому как она взглядом буквально просканировала ребенка, мне сразу ясно стало - это родители девочки! А Ванечка, как она его назвала, не соврал совершенно, и он просто был ее временной нянькой!

И я зачем-то повторила, одними губами имя, так удивительно идущее ему:

- Ванечка...

- Ну, вот и познакомились, - недовольно буркнул он, заставляя меня улыбнуться.

4. 4 глава. София

Открыв своим ключом старую обшарпанную дверь бабушкиной квартиры, я вошла в полутемную комнату - бабушка экономила свет и никогда не оставляла его включенным сразу в нескольких комнатах.

- Сонечка пришла! - бабушка заспешила из единственной комнаты, которую делила с моей младшей сестренкой. - Мы тебя так ждали! Так ждали! Лилечка все уши мне прожужжала: "Когда Софа придет? Когда Софа придет?" Гулять хочет ребенок! Вот бы был у нас в доме лифт, я бы с утра ее вывозила - в магазин бы могли пойти, в парке покататься! Что ж за власти у нас в городе - все обещают, обещают среду... как ее там...

- Доступную, ба! - шепотом подсказала я.

- Да-да, доступную! - и как она, по ее же собственному мнению, плохо слышащая, сумела понять мой шепот! Бабушка завела свою любимую песню про недобросовестных политиков, про отсутствие условий, про несправедливость... - Да только толку нету! И никому дела до нас, инвалидов нету!

Бабушка, мать нашего с Лилькой пять лет назад умершего отца, никогда не жаловалась именно на свою жизнь. Зато всегда ругала тех, кто должен был бы, по логике вещей, как-то эту жизнь облегчить! Видимо, так она успокаивалась, что ли... Так она изливала наболевшее.

Бабушке приходилось нелегко. Потому что у моей сестры был ДЦП. В свои почти шесть лет Лилька умела читать, считать до ста и решать простейшие задачки в пределах десяти, здорово запоминала стихи... но она не умела ходить. И сейчас, услыхав наши с бабушкой "разговоры", сестренка на всех парах, задевая колесами неудобной коляски мебель, неслась в узенький коридорчик ко мне.

Ей хотелось гулять на улице. Ей хотелось к детям - общения катастрофически не хватало! Ей даже иногда хотелось к маме, за пьянками своими совершенно забывшей о дочери! А еще, наверное, хоть она никогда и не просила вслух, ей хотелось все те игрушки, которые показывали во время рекламы по детскому телевизионному каналу - я иногда ловила ее заинтересованные взгляды.

Да только у Лильки, по-настоящему, была только бабушка... ну, и я...

Пока я одевала сестру, бабушка складывала в целлофановый пакет картофельные оладьи - подкармливала меня, как могла. Ее пенсии по-старости и Лилькиной по инвалидности едва хватало на содержание квартиры, питание да какое-никакое лечение - мы постоянно откладывали для всяких реабилитационных процедур и курсов.