– Значит, не доверяешь, – Вирга забрала пузырек.

– Постойте! – воскликнула я. – Почему вы просто не скажете, что это?

– Потому что ты не выпьешь его, сглупишь…

– Сейчас вы разговариваете со мной как с дурочкой или несмышленым ребенком, – посетовала я. – Можно мне самой сделать выбор? А там посмотрим, глупо это будет или нет?

– Ладно, так уж и быть… Скажу, – Вирга вернулась ко мне. – Это средство избавит тебя от молока. Тебя все равно не подпустят кормить ребенка, а сама будешь страдать. Особенно, если окажешься с ней рядом. Оно пропадет и без того, но мучиться будешь дольше. А так на ночь выпьешь, и утром как ничего и не было.

Я сжала голову руками, стиснула зубы, пытаясь не заплакать.

– Решайся, – поторопила Вирга.

– Ладно, – проговорила я одними губами. – Давайте…

– Это разумно, – женщина успокаивающе похлопала меня по плечу. – Так ты получишь хотя бы свободу…

Слабое утешение, но… Я сделала глоток, поморщилась от горького вкуса.

– До дна пей, вот так… –  подбодрила Вирга. –  А утром можешь подниматься на этаж, где твоя дочь… Разрешу тебе там убирать.

– Спасибо, – шепнула я.

– Главное, держи себя в руках и веди себя незаметно.

– Хорошо…

– Ну вот, а теперь иди спать… Завтра рано вставать.

Я поднялась и направилось было к двери, но потом обернулась и спросила:

– Вирга, а откуда вы знаете Агату?

Женщина ответила не сразу, затем бросила через плечо:

– Помогла она мне как-то… Жизнь спасла. Теперь я у нее в долгу…

– Великий ноэр-ган, я к вам с дурными новостями, – советник с поклоном вошел в покои Санара.

– В чем дело, Ламин? – ноэр-ган повел бровью и отложил в сторону кисть.

В часы своего отдыха он предпочитал рисовать, запечатлевая на холсте все, что хотя бы немного вызывало у него эмоции. Сегодня, например, это был черный дворовой кот, который случайно забрел в его спальню и разлегся на его кровати. Служанки устроили из-за этого визг, Вирга сто раз извинилась, что не уследила, а Санара это позабавило. Он даже хотел было оставить этого кота в своих покоях, но потом передумал. Санар и прежде был равнодушен к животным, теперь же и подавно. В этом они с братом были полной противоположностью: Геральд с детства любил возиться со щенками и днями пропадать в конюшнях.

– Что за новости, говори же, – поторопил Санар советника.

– На юге империи началась засуха, – ответил Ламин. – Дождя там нет уже десятые сутки. Если так продолжится, то урожай погибнет… И мы останемся без запасов хлеба и плодов.

– Десять дней – не срок, – отозвался Санар. – Уверен, дождь начнется со дня на день.

– Но погодные маги, к сожалению, дают неутешительные прогнозы, ноэр-ган…

– Они могут ошибаться, – в тоне Санара проскочило легкое раздражение. – Теперь у нас есть нирина-ган, а значит, ничего страшного произойти не может. Скоро все образуется, вот увидишь.

– Да услышат вас боги, великий ноэр-ган! – Ламин поклонился и вышел.

На сердце и в мыслях у советника было тяжело: не смотря на уверения ноэр-гана, он предчувствовал беду.

– Чем озабочен, Ламин? – окликнул его ноэр-ран, проходивший мимо. – О чем вздыхаешь?

И Ламин поделился с ним той же новостью о грядущей засухе. Геральд заметно озаботился этим, ненадолго даже ушел в себя, о чем-то размышляя, затем сказал:

– Надо подумать, как обеспечить южные провинции питьевой и оросительной водой на случай, если засуха действительно затянется. Займись этим, Ламин. Ну и если совсем будет плохо, придется обратиться за помощью к империи Леграсс, водным оханам.

– Это может нам дорого стоить, – вздохнул Ламин.

– Будем надеяться, что сможем справиться с этим бедствием сами.