Есть-таки, повод себе верить, что когда влюбляешься «по-настоящему» глубоко, то видишь перед собой вовсе не своё отражение, не плод своих желаний. А другого человека. Желанья во плоти. Другие желания, другие страхи. И думаешь, что это совершенно невозможно.

Невозможно само существование этого, потому что ты и так не в состоянии ужиться с собой, а оказывается, и горизонты шире, и бури ужасней. И теряешься, и сомневаешься вдвойне от неуверенности в себе и возможности существования в тебе того нового, что привнес взгляд на полюбившегося человека. Невозможно, но притягательно, приятно, заманчиво и увлекательно.

И то, что сказано Вами, совсем не новость для меня. Я так думал, я об этом догадывался, но я знать не знал, что Вы это говорили, и всякий раз решаясь послушать интервью, я замираю, слушая, как снова аритмично колотится сердце, не делясь эмоцией с внешним Миром. И я снова попадаю в Вас, а не в себя.

Я, постигший любовь к чтению лишь тогда, когда породнился с Авторами, научившийся искать у них свое, перестал делить их на классиков и современников, но на собеседников, спорщиков, рассказчиков, попутчиков и иногда противников. Я, именовавший серию свою «Заметки читателя», предполагая повествование, как читатель всё переворачиваю на свой лад. Я робею, слушаю молча, молчу после.

У жимолости, привыкшей жить в тени деревьев и высокого кустарника, а потому ориентирующейся не на длительность дня, а температуру воздуха, лопнули почки. Такая вот осень. Она не ждала, не предвкушала и не планировала, почувствовала тепло, и ответила на его ласку.

Не известно, скоро ли настоящая зима, с чего она начнется, с мороза ли, со снега ли. Как она её переживет, и сумеет ли весна быстро восстановить её силы. Или таки она подмерзнет, но, не зная сожаления, последует за желанием жить, вдыхая весеннее пробуждение, насыщаясь летом, и выдыхая осень. И зацветёт, не в этот раз, так в следующий. И принесет первую в саду ягоду.

Ей не ведомы томление, влечение, страсть. Лопнувшие почки трудно назвать соблазном обмануться. Какой обман в осеннем тепле? Она готова и к зимней оттепели, и снова без сожалений и мыслей об утрате, зря потраченном времени, и потребности вычеркнуть, как страшный сон, этот эпизод. Тепло оно и есть тепло, даже в прошедшем времени, даже если на утро минус 10.

Земля пресыщена влагой, и лужи не исчезают подолгу. Но нет, она не отвергает дары неба, просто теперь может позволить себе не торопиться. Она не страдает от жажды, не страдает от избытка.

У неё нет человеческой головы, в которую может прийти ощущение, что всё есть и ничего более не надо, словно каждый день – уже завтра и вчера одновременно. От того, видимо, Земля живет уже миллиарды лет, а человек лишь мечтает о бессмертии, хотя и отпущенный срок готов потратить, а не наполнить.

Идет ли дождь, или вчерашние капли срываются с веток от порыва ветра, шуршат под ногами листья, и кажется, что идешь не один, а кто-то рядом, совсем близко, и даже слышно дыхание в унисон шагам. Я вспоминаю Ваше рукопожатие с широкой улыбкой. Вздыхаю, что не поспешил к стоматологу, и пряча под закрытой улыбкой вновь отколовшуюся пломбу на переднем зубе, принял посыл скупой зажатостью.

И можно было что угодно прочесть в Вашем жесте, кроме безразличия, ведь тепло есть тепло, и останется само собой, даже если грянут морозы.