Я здесь! И раскричался я, как все, согласно ритуалу, на выдохе смиряясь с неизвестностью вокруг. Так подарила Жизнь возможность стать мне отдельною частичкой Мира, нести Её в себе, себя в Ней раскрывая. И ничего не требуя взамен, Жизнь мне отдавала предпочтение, надеясь, что я выберу Её, не разменяв на трату времени впустую, открывшимся соблазнам подчиняясь.

Дар моей Любви открыл во мне Дар Слова. Они шли бок о бок, и чем увереннее становилась Любовь, тем ярче звучало Слово.

Я давно судил о себе и достигнутом по тому, что писал. И Сама Любовь представала предо мной суммой строк, написанных в тот или иной период увлечения Женщиной. Чем ритмичнее сочетались эти строки, тем крепче мне казались чувства.

Десять лет я пытался на разный манер изменить Женщину, которая поёт, и, не сумев изменить себя, сдался. Перестал Ей писать. В те незапамятные времена письма отправлялись исключительно почтой, и у меня ничего не сохранилось, кроме моих представлений о них. Но я рад, что не могу перечитать те письма снова.

Мне неловко представить, что я способен полюбить Его, того Юношу, за дерзость Его высказывания. На память о Нём у меня сохранился экземпляр начатой да незаконченной книги повествующей, как Он преобразует творческий путь Актрисы, уже отведавшей огня, вод и медных труб. Но каким же самоуверенным в своем Даре надо быть, чтобы допустить такую взбалмошную идею?!

Впрочем, я как Его наследник не утратил способности считать, что Она меня заметила, потому что уверен, моё Чувство к Ней, полное противоречий, соразмерно Её нраву. Но мне чертовски неловко произносить Её имя, если его услышишь не только Ты, словно моё желание сблизиться с Ней порочно настолько же, насколько велико и чисто в своей основе.

Казалось, что Сущности, живущей у меня внутри, радостно наблюдать за мной в зеркало моих размышлений. Что впервые мы говорим с ней на одном языке, и если между нами и есть разногласия, то только в том, как эффектнее подать тот или иной момент. Что в этом диалоге я чувствую не только свою Любовь, но и то, что Любим.

Книга закончена. Ещё нужно немного воли и таланта, чтобы довести её до некого совершенства. И некоторое количество финансов, чтобы её издать. Я ещё не имею понятия, насколько она меня уже обогатила и как глубоко мне предстоит ещё заглянуть в себя, чтобы не растратить понапрасну имеющийся капитал. И что предстоит сделать мне, чтобы услышать голос своих сокровенных желаний. И изумиться его звучанию. Я растерян и горд.

Тяжело на душе. Какое точное выражение. Словно нести в себе некоторые ощущения, воспоминания и предчувствия – это большая нагрузка. А говорят, своя ноша не тянет. Может быть, кое-что накопившееся за эту жизнь во мне не такое уж и моё? Я не прочь переработать тонны написанного, чтобы разделить то, что мне действительно дорого, и то, что я храню в себе напрасно, и после смело сказать: «Я таков».

А что было, то было. И Ты в своем праве. Но мне, как никогда, нужно почувствовать Тебя такой, как я Полюбил. Той, благодаря которой в душе моей царит иной миропорядок, нежели в тот момент, когда я почувствовал Твоё Беспокойство в полной мере. И чтобы ни случилось между Тобой и мной, все мои дальнейшие шаги определяются уже не глубоким внутренним конфликтом, а договором о дружбе и сотрудничестве, который позволит мне больше никогда не изменять себе.

Я бы ни за что не стал менять свою жизнь, Поступи мне предложение, прожить ее заново. Но есть такие ситуации, в которых мне бы не хотелось оказаться повторно.

Никогда не думал, что писать о чем-то будет трудно. Но суть не в этом. Открылся кладезь пустоты, и я осознал, как люди отдаляются. Ответил на свой вопрос, как можно не выяснить всё, не обговорить, если вы рядом, если вас двое. Можно. Вы не рядом в этот момент, и каждый в своем мире. И если кому-то что-то и надо, то однажды он перестает хотеть, чтобы его услышали.