Расспрашивать долго не пришлось – дом Василькова был третьим по улице справа.

Идя по улице, Дони поразился еще одному диву. Не было здесь заборов из досок, не было плетней. Со стороны улицы и между собой участки разделяли полосы каких-то высохших куч колючего кустарника, округлые кроны которого, сложенные сплошными полосами, образовывали непроходимое препятствие как для человека, так и для животных.

– Это чапар, – сказал открывший Дони ворота пожилой мужчина. Нет, естественно, необходимости описывать его внешний облик.

– А что, – с сильным акцентом спросил его Дони, – разве нельзя сделать деревянный забор?

– А вы попробуйте перелезть через чапар. И сравните с забором.

Дони потрогал сантиметровой длины острейшие колючки и покачал головой. Да-а, куда там шипам розы… Или даже колючей проволоке над забором…

Пятью минутами позже они сидели за столом внутри беседки, увитой виноградными лозами, и разбирали деловые бумаги. И все время Дони незаметно вел видеосъемку вмонтированной в часы микровидеокамерой.

Как оказалось, этот Васильков не имел отношения к умершей недавно в Риге Васильковой Ираиде Матвеевне, и наследником ее быть не мог. Ошибка!

Николай Иванович посочувствовал адвокату из Риги, проделавшему зря такой путь, и проводил его до ворот.

Билет на поезд до Москвы удалось взять легко. За оставшееся время Дони все-таки дошел до леса. Он долго рассматривал лианы, так плотно оплетающие высочайшие деревья, что подойти к стволу было невозможно примерно с расстояния десяти-пятнадцати метров. Лианы росли из почвы вверх, доходили до кроны дерева и вольготно развивались там.

Его поразило еще одно обстоятельство. Стояла полнейшая тишина, но самые высокие в лесу деревья одного вида непрерывно трепетали листьями, с внутренней стороны покрытыми белым пушком. «Белолиственницы,» – назвал деревья про себя Дони.

Позже был с уже знакомыми ему перронными завсегдатаями коньяк в парке, потом пили чай из странных пузатых стаканчиков, которые все называли ормуз.

Лежа на полке в купе поезда, быстро двигающегося в сторону Москвы, Дони думал, что идея с поиском завещателя, пожалуй, в случае необходимости оправдает себя и в украинском городе Николаеве.

Через двое суток, выспавшись в поезде, он был уже в Москве. Приняв ванну в номере гостиницы, он поехал в офис представительства Бейтса, где в своем временном кабинете взял из сейфа нужные документы, перезарядил видеокамеру, бережно уложил худатскую микрокассету в специальный контейнер, и, не заезжая в гостиницу, поехал за билетом на поезд до Николаева.

Виза для въезда на Украину ему была не нужна – теперь у него был российский заграничный паспорт. Гражданин России Янис Круминь ехал навестить родственников в городе Николаеве.

Билет удалось взять только на ночной поезд, поэтому он успел, не торопясь плотно поужинать в ресторане, где его уже с трудом принимали за прибалта – акцент его стал совсем незаметным.

В Николаеве было все то же обилие стрекочущих цикад, солнце и возможность, закончив дела, уехать назад в тот же день.

Конечно, человек, проработавший всю жизнь в русской полиции (она называлась в России милицией), мог легко заподозрить что-то неладное при встрече в украинском городе с прибалтом.

Дони решил работать скрытно.

Приехав в Николаев ранним утром, он на такси подъехал к нужному дому, сейчас сидел на скамейке во дворе перед нужным ему подъездом и, наслаждаясь утренней прохладой и первыми пока еще нежаркими солнечными лучами, ждал, когда Петр Сергеевич Кравец, пенсионер МВД, пойдет в магазин или на рынок.

Дони прекрасно знал, что такой утренний выход – непременный атрибут жизни всех жителей южноукраинских городов.