Мы уже знаем кое-что точно. Мы знаем, что делать дальше. Нужно искать и найти этого русского парня. Незаметно для него – я подчеркиваю – незаметно! Он не должен знать, что кто-то им интересуется.

Мария глубоко затянулась дымом сигареты. Клаузих откинулся на спинку кресла и с откровенным недоумением уставился на своего босса, Джанни поморщился.

– Гил, может быть, ты скажешь нам все-таки, в чем дело? Зачем эти шпионские страсти? В чем вообще важность происходящего – я не помню, чтобы мы с таким остервенением делали какую-нибудь работу?

Бейтс отмахнулся. Он не мог сказать всего. Ни сейчас, ни потом.

– Давайте просто сделаем это – и все. Думаю, если мы найдем в России нашего человека и встретимся с ним, все сразу разъяснится. Но сначала – что еще удалось узнать о нашей проблеме. Ульрих, что накопали твои ребята?

– Ничего. Мы в тупике. Мы исследовали камеру, мы исследовали все приборы, мы вообще исследовали и проверили все, что можно проверить и исследовать. Гил, эта голова не могла и не должна была НИКОИМ ОБРАЗОМ ПОЯВИТЬСЯ В НАШЕЙ ВАКУУМНОЙ КАМЕРЕ. Ей просто неоткуда взяться.

– Твой вывод?

– Он прост. Хочешь верь, хочешь не верь, но она просто появилась из ниоткуда. Хотя ее как бы и нет.

Мы не можем определить вещество, из которого она состоит. На ее месте – пустота, если верить приборам. Если мы откачиваем воздух – голове хоть бы что. Запускаем в камеру воздух вновь – никаких изменений. Правда, она перестала говорить.

– Когда? – Абрахамс привстал и склонился над столом.

– Вчера. Вам нужно знать точное время?

– Не нужно, – Оверман загасила сигарету в пепельнице. – Я вам могу сказать время. Это произошло тогда, когда мы узнали от переводчиков то, что она говорила. А было это примерно в середине дня, не так ли?

Клаузих помедлил и осторожно сказал:

– Да, получается…

Абрахамс откинулся на спинку кресла.

– Получается, что она – разумна. И каким-то образом контролирует все наши действия.

– Ну, ладно, давайте об этом подумаем после. А сейчас… Я хочу, чтобы два компьютера для Пентагона, которые испытываются сейчас в Изумрудной долине, мы использовали для поиска в России нужного нам человека.

Бейтс несколько секунд помолчал, и продолжил:

– За образец мы возьмем любое фото паспортных служб России – у них там другие внутренние паспорта, отличающиеся от заграничных. Мы делаем фото нашего гостя и ведем глобальный поиск. Через сеть Интернета проверяем базы данных всех паспортных служб…

– Но Гил, это огромная страна!

– У них там сейчас все переходят по нашему образцу на компьютерные информационные базы, так что мы его найдем. У них сохранилась централизация. Возможно, достаточно будет проверить всего лишь паспортную базу данных Министерства внутренних дел.

Ищем среди тех, кто находится в возрастном коридоре 50—70 лет – слегка подстрахуемся на всякий случай, вдруг наш ученый друг ошибся. Ульрих, займитесь этим!

Работа продолжалась.

Сверхмощные компьютеры, которые делались предприятиями Гила Бейтса, предназначалась для военных ведомств, НАСА и аналогичных космических агенств различных стран мира, и, конечно, для спецслужб. Поэтому такие компьютеры, прежде чем передать их заказчику, тщательно испытывали в лабораториях Изумрудной долины, где был собран штат сильнейших программистов и хакеров, решивших посвятить свою жизнь служению корпорации Бейтс Индастриз.

Инженеры испытательной лаборатории получили паспортное фото человека и задание – найти в России с помощью компьютеров человека с фото, узнать всю возможную о нем информацию и по возможности данные перепроверить.

Первая умная машина была запущена на поиск человека с фотографии по информационным базам регионов России. Безжалостно взламывались пароли, впрочем, как оказалось, нужные для работы сведения почти не были защищены – компьютер принялся за сравнительный анализ со скоростью сотен тысяч операций в минуту и работал более трех дней, пока не закончил, выдав данные о трех человеках, соответствующих по группе признаков исходному объекту с вероятностью от 75 до 89 процентов.