И с тех пор жизнь Ирины изменилась. Она, уже будучи взрослой Женщиной, стала мудрей и добрей, она позволяла себе прощать обидчиков, себя прощать, напрасно не корить. Она научилась благословлять, по-женски мудро управлять эмоциями и просто жить, и отмечать счастливые моменты, что окружали каждый день её. И от этого на сердце становилось радостно, тепло. Она с Божьей помощью суженого нашла да и счастливою жила!

Она поняла, что женщина с теплотой и любовью на сердце всегда сумеет отстоять свой двор, свой дом и свой очаг: по-женски, мягко, сильно – ей это издревле дано!

Она плакала… Долго. Её единственная дочь потеряла ребёнка. Он испугался и замер в материнской утробе: его не хотели, его не ждали, его отталкивали, его обливали алкоголем, его обкуривали едким дымом, его предавали, его обижали, его толкали к пропасти, в него не верили, его убивали…

Во время УЗИ на ранних сроках малыш испугался. Исия это точно знала: у неё у самой тогда заболела матка и что-то оборвалась внутри… Дочь её не хотела слышать. Дочь сама металась, не могла смириться с предательством отца ребёнка. А у Исии не хватило мудрости и сил остановить угрозу… Наверное, она плохая мать и бабушка плохая. Она слабая и уже почти вся седая.

Малыш (или малышка) не выдержал напора холода и отчужденья. Любви одной Исии ему не хватило. Ниточка оборвалась. Он тихо ушёл через слёзы и кровь на Сретение 15, февральским вечером… Ушёл…

Исия не заметила, как уснула.

Утром, едва открыв глаза, женщина поняла, что разбудила её – дикую Волчицу. Та, яростно оскалив белые клыки, искала жертву.

– Кто виноват, Хозяйка? Я слышу твои мысли, я готова растерзать, ты лишь мне прикажи…

Исие показалось, что она стоит на поляне, сухой и тусклой, а вокруг сжимается кольцом густой лес. Волчица, подняв холку, остро смотрела вдаль, чутко прислушиваясь к Хозяйке.

– Тогда растерзай меня, я не смогла уберечь ребёнка – продолжение Рода…

Волчица вздрогнула.

– Она не может нарушить данный Высшим Силам обет – оберегать тебя. Нужна ты Роду. Ты пыталась, ты боролась, ты сразу приняла Малыша, ты готова была его любить и нежить. Но ты не могла всё решать за дочь свою, ведь у неё главенствующее право Матери!

Исия оглянулась. За её спиной стояла Женщина в светлом полупрозрачном одеянии, она опиралась на посох и мягко смотрела на Волчицу. Исия поняла, что это Старшая Старица в Роду, но не поприветствовала её и не остановилась в своем раздражении и боли.

– И что!? Я старшая Женщина в семье! Я бабушка, я мамина Мама! И мне решать!

– Не совсем так, милая… Имеешь право ты на многое, но свободная Воля есть у всех людей, ты не можешь её подавлять.

– Они все виноваты! Я ненавижу дурочку-подружку за курево и алкоголь, за сплетни полупьяные… Я презираю отца ребёнка, что смалодушничал и убежал в кусты, как падаль, как щенок… Я готова испепелить мачеху, которая направляла на аборт… Я не могу простить отца дочери, который эгоизмом зацепил….Я готова уничтожить врачей за преступление и равнодушие, они как будто бы не знают, что УЗИ опасно для ребёнка, для меня они – убийцы в белых халатах! Я не могу простить дочери её упрямство, глупость, слабость, хамство. Но… она моя дочь! И я люблю её…

Исия, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Вот и выговорилась, правильно! – Старица нежно гладила Исию по голове. – Поплачь.

Время словно замерло. Исия вдруг ощутила себя, как в коконе: ей было не больно, не страшно, не холодно. Как-то тупо спокойно.

Старица сидела рядом, поглаживая загривок Волчицы. Чуть поодаль горел синим пламенем огонёк, а в нём извивался какой-то полупрозрачный свиток.