Старший щенок не спал. Его чёрные бусинки внимательно смотрели на меня. Он молчал. Не звал, не скулил. Просто смотрел.

Я подошла ближе и спросила:

– Что такое, маленький?

Щенок поднял морду выше, перебрал лапками по воздуху, словно пытался достать до меня со своего места… И обратился в голенького розовощёкого малыша. Он протянул ко мне крохотные ручонки и вдруг чётко произнёс:

– Мама!

Я ойкнула и зажала рот ладошками, но тут же опомнилась и взяла малыша на руки.

– Тихо-тихо, маленький. Только не плачь. А не то разбудишь папу.

– Я не сплю, – сонно проворчал Литто, не отрываясь от подушки.

– Тогда тебе лучше открыть глаза, – посоветовала я.

Литто заворочался, повернул в нашу сторону голову и тут же широко распахнул глаза.

– Осторожнее, – предупредила я тихонечко и показала ему на спящих щенков. – Не разбуди остальных.

– Если и разбужу, не страшно. Пусть все видят, все учатся. Быстрее обернутся…

– Если разбудишь, сам их на руках носишь будешь, – ответила я, улыбаясь. – Я унесу максимум двух.

Литто оглядел щенят у себя под боком, понятливо кивнул и подмигнул мне. Он осторожно выбрался из-под лапок и хвостов, встал и подошёл к нам. Потрепал сына по щеке и тихо сказал мне:

– Пора выбирать имя, Джесс.

– Наконец-то! Думала уже не дождусь этого разрешения! – Нянча малыша на руках, я вернулась на кухню. По какой-то из старых традиций оборотней, имена щенкам можно было давать только после того, как они научатся обращаться в людей. – Слышал, маленький, папочка разрешил дать вам всем имена. Ты как хочешь зваться?

– Нет-нет. Называть сыновей должен отец, – запротестовал Литто, заходя на кухню.

– Очередная древняя традиция? – уточнила я.

Литто кивнул и насупился. Правильно сделал.

– Знаешь, дорогой мой супруг, я ещё согласна была подождать, пока дети подрастут, прежде чем выбирать им имена. Но теперь ещё и отдать весь выбор тебе…

– Почему весь? – Литто принялся за готовку завтрака. Кажется, нас ждали оладушки – его коронное блюдо. – Дочь можешь назвать ты.

– Всех могу назвать я. А Снежинку тем более.

Литто бросил на меня смешливый взгляд.

– Ты не можешь назвать дочь Снежинкой. Это не имя. Это… – Он замялся и упрямо повторил: – Это не имя.

– Очень даже имя. Очень красивое нежное имя. В самый раз для девочки. К тому же, ты и сам её видел: маленькая, беленькая, хрупкая. Настоящая снежинка.

– Спорить, как я понимаю, бесполезно? – Я кивнула. Литто фыркнул, но смирился. – Пусть будет Снежинка.

– Ну вот, – сказала я, обращаясь к малышу на руках, – видишь, какой у тебя папа добрый и послушный. Это всё его воспитание сковородкой. Чуть что не так – Бам! – и сразу всё так.

– Я точно её когда-нибудь выкину! – пригрозил Литто, взял сковороду в руки и шутливо замахнулся.

– Нет! Не надо! – резко запротестовала я. – Сначала мы хотим оладушков!

– Точно?

– Точно-точно, – ответила я и рассмеялась. – Сначала оладушков. А потом мы посмотрим на твоё поведение, папочка.

– Договорились!

Литто оставил сковороду в покое, водрузил её на печку и начал печь долгожданные оладьи.

* * *

После завтрака я попросила Литто позвать к нам домой кого-нибудь из опытных волчиц, чтобы они помогли, и отпустила его заниматься своими делами. Литто был прав: щенкам пора научиться обращаться в людей. Смог один – смогут и остальные.

– Я попрошу Ойру прислать кого-нибудь, – сказал Литто прежде чем уйти. – Она знает, кто может помочь. – Он потрепал каждого малыша по голове и чмокнул меня в щёку. – А я пока имена всем сыновьям подберу, женщина.

Сказал и отпрыгнул в сторону, пока его не догнала оплеуха. Литто рассмеялся, а я прошипела ему вслед что-то строгое, но не злое.