– Разобрались?

Литто не отпустил меня. Приблизился и поцеловал. И всё вглядывался в мои глаза, словно хотел что-то прочесть в них.

– Разобрались, – ответила я, чувствуя, как руки Литто нежно гладят волосы, а тёплые ладони касаются лица. – Я в порядке. Не переживай.

Литто молча обнял меня. Вот уж не думала, что он будет так волноваться. За долгие годы одиночества я позабыла о том, каково это: когда рядом с тобой находится близкий тебе человек.

– Не было никакой опасности, – повторила я и внезапно вздрогнула от одной только мысли, что со мной могло что-то случиться… Тем более сейчас, когда на нас надвигалась враждебная армия оборотней. Я крепко прижала Литто к себе и жарко, искренне прошептала: – Извини! Больше не буду так делать.

– Будешь, и ещё как. Иначе ты – не ты, – сказал Литто, усмехнувшись. – Хотя бы это я знаю о тебе наверняка. – Он испустил нарочито печальный вздох и пожаловался: – Пусть я и не знаю, что за тайны вы с Нортом скрываете от меня.

– Нет. Не расскажу, – ответила я на этот незаданный вопрос. – У каждой женщины должен быть свой маленький секрет.

Литто притворно задумался и возвёл взгляд к потолку.

– А если у тебя много секретов и совсем даже не маленьких, тогда что?

– Тогда я очень загадочная женщина…

– О которой я ничего не знаю, – продолжил мою фразу Литто.

– О которой ты знаешь ровно столько, сколько нужно, – парировала я. – Я люблю тебя. Я твоя супруга. Я мать твоих детей. – Из спальни раздалось ворчливое сопение, и я добавила: – И кажется, мне уже пора к ним.

– Не буду задерживать тебя, о моя прекрасная знакомая незнакомка, – ответил Литто, широко улыбаясь.

Я улыбнулась в ответ и, прежде чем уйти, поцеловала его. Того, кто заботился и волновался обо мне. Того, кого я любила.

Жизнь в поселении затихла. Оборотни занимались своими делами: рыбаки ходили в море, охотники – в степь, постовые исправно несли службу, а не занятые на других работах женщины штопали одежды и плели кружева долгими зимними вечерами.

Но малейшее изменение привычного уклада сразу воспринималось с максимальной тревогой.

Рыбаки не вернулись вовремя домой – и их жёны собирались у причала, вглядываясь в тёмный горизонт и шепча молитвы северным богам. А когда над заснеженными пустошами разносился несвоевременный вой постовых, казалось, замирали все. Вслушивались в вой и пытались понять, что не так.

Все ждали армию Берига. Оборотни ждали войны. Над мирным поселением нависла неминуемая угроза.

Я старалась не отвлекаться на тревожные сигналы, позволяя Литто держать ухо востро. Решила, что, если случится что-то плохое, он предупредит меня. А значит, можно не думать ни о чём, кроме семьи и детей.

Тем временем малыши открыли глаза.

Было забавно наблюдать, как крохотные пушистые комочки впервые исследуют мир. Они постоянно сбегали с кровати и разбредались по дому. Приходилось обращаться волчицей и подзывать их к себе.

Литто хихикал надо мной в эти моменты. Особенно, когда я подзывала щенят коротким лаем.

– Как собака, – говорил он и учил меня: – А надо подвывать.

– Вот родишь себе своих щенят, будешь звать, как «надо», – отвечала я, ничуть не злясь. – А мне удобнее так.

Иногда Литто обращался и звал малышей сам. Щенки бежали на его зов, залезали Литто на спину и сновали по нему, кусая то за морду, то за уши. Литто стоически терпел укусы, дожидаясь, пока малыши соберутся вместе, прежде чем сдать их под мою опеку. А я хохотала, хоть и знала, насколько болезненны укусы крохотных зубов малышей.

А вскоре произошло кое-что очень важное.

В то утро я проснулась рано. Ещё солнце не встало. Прошла на кухню и заварила свежего чая. Подумывая, что бы приготовить на завтрак, заглянула в спальню. Литто спал посередине кровати, раскинув руки в стороны. Щенки облепили его со всех сторон, греясь о него кто спиной, кто мордашкой.