От мысли, что могло случиться что-нибудь дурное, у него потемнело в глазах. А у меня – потеплело на душе. Чтоб прожить более двадцати лет и все еще так любить свою «половину» – не многие мужчины на это способны!
– Володя, друг Саши, сразу позвонил мне, как только высадил ее у вашего дома. Они с Мариночкой так условились, иначе он отказывался везти ее в Тарасов. Но я все равно его отругал – как он мог! Вот встретимся в Сольске, я ему задам…
Володя работает таксистом. Сегодня у него была ночная смена. Он оформил заказ в Тарасов, так что все по закону, не придерешься. Он ей и адрес ваш раздобыл.
«Мне тоже не мешало бы встретиться с этим Володей и намять ему бока», – подумала я. Откуда он выцарапал мой адрес? Среди моих знакомых нет мальчика-таксиста по имени Володя.
– Но самое страшное, – услышала я, – что Марина стала наркоманкой!
– Что?!
– Да. И это главное, почему мы не обращаемся официально в лечебное учреждение. Мое положение. Огласка… А главное – сама Марина. Я не хочу навлекать на нее позор. Единственно, чего не могу понять, – когда и как она стала наркоманкой?! Мой старинный друг – брат Мариночки и ее доктор (между прочим, врач-нарколог) – вместе с Яной пытаются помочь ей. В общем, своих, домашних, медиков хватает. Только вот улучшений пока никаких.
Я не торопилась прерывать вновь наступившее молчание.
Да, многое стало мне понятно после этого рассказа. Горе и наркотики сделали свое страшное дело. И никакие дорогие подарки, самый лучший уход не вернут теперь этой милой женщине разум. Может, оно и к лучшему? Пусть обманывает себя. Пусть получает письма от погибшего сына. Может, ей так легче. А вот другим…
В комнату вошла Яночка – семейный ангел-спаситель. Она что-то тихо сказала на ухо Ветрову. Но он громко ответил: «Хорошо, иду». Дал понять, что при мне уже можно говорить откровенно. Повернулся ко мне:
– Вот и все. Пожалуйста, извините нас, Таня. Я, конечно, должен компенсировать вам причиненный моральный ущерб, ведь вы потратили на нас время…
Виктор Петрович потянулся к карману, должно быть, за бумажником, но я протестующе подняла руку и решительно замотала головой.
– Ну, еще раз извините. Спасибо вам. – Он быстро отвел глаза и так же быстро вышел из комнаты вслед за Яной.
Минуту спустя Марину, уже переодетую в легкий халатик, муж бережно вынес из комнаты на руках. Голова больной покоилась на широком плече супруга: она спала. Яночка шла рядом с упакованной шубкой в руках. Простились мы без слов – одними кивками. Говорить никому не хотелось. Да и что тут скажешь… Я захлопнула за ними дверь – и не смогла подавить вздох облегчения, правда, сильно разбавленного досадой.
Медленно – не знаю зачем – обошла свою квартиру. Ничего здесь не осталось от моих недавних посетителей – разве только слабый запах каких-то медикаментов в комнате. Кроме двух недопитых чашек кофе на кухне, ничто не напоминало о трагедии одной семьи, о существовании которой еще вчера я не имела ни малейшего понятия. О трагедии, невольным свидетелем которой я так неожиданно стала сегодня.
Свидетелем? А может, соучастником?..
Я зло, со всего размаху, хватила кулаком по кухонному столу. Чашки испуганно подскочили с жалобным звоном, и по белому пластику стало медленно расплываться густо-коричневое пятно уже невкусного теплого кофе…
– Нет, Татьяна! Не смей наматывать сопли на кулак! Ты не позволишь себе окончательно испортить этот день, – вслух сказала я себе.
Часы показывали без четверти восемь. Все. В ванную – и спать!
Глава 2
Шум дождя разбудил меня – иначе я проспала бы вечность. На часах было почти два. Голова не болела – уже хорошо! Дождь разрядил атмосферу, да и сон пошел на пользу. Я потянулась с наслаждением и встала.